ИСТОРИЯ МОСКОВСКИХ КЛУБОВ 1991–2012
Недавно я копалась в своем любимом журнале БГ и обнаружила интересную статью. Читала с огромным удовольствием, испытывая дикую ностальгию по старым временам. Эта статья будет интересна в основном москвичкам, которые застали тот или иной временной отрезок и смогут поделиться воспоминаниями. Я думаю, и многие со мной согласятся, что нигде так весело не тусовалось, как в Москве. Давайте вместе вспомним свою юность! Я уверена, есть тут сплетницы, которые поделятся сумасшедшими воспоминаниями о зажигательных танцах в «Зиме», невероятных вечеринках на «Крыше мира», завтраках в «Дягилеве» или даже о тусовках в «Манхеттен-экспрессе» в 1994! А на нужную волну вам поможет настроиться это статья, которую я почти полностью скопировала отсюда. Для пущего эффекта я нашла несколько фотографий, которые проиллюстрируют некоторые описания.
И еще, девочки и мальчики, которые считают, что клубы-это понты, ерунда и глупости и нет ничего лучше, чем сходить в музей в пятницу вечером, а все остальное для идиотов, плииз, просто закройте страницу. Я этот пост создала не для ссор и споров, а для веселого времяпрепровождения и интересных воспоминаний. Буду искренне рада пообщаться со всеми и каждой в позитивном ключе!
«Двадцать с лишним лет клубы были важной частью городского пейзажа — в них ходили все: школьники и олигархи, бандиты и поэты, фрики и депутаты Госдумы. БГ поговорил с владельцами, диджеями, промоутерами и завсегдатаями и составил историю московской клубной жизни — от «Третьего пути» до Gipsy.
Места, где крутили модную музыку, в Москве стали появляться еще в 1980-е: «Орион» на «Бабушкинской», «Проспект» в «Олимпийском», бары в гостиницах «Космос» и «Измайловская», «Времена года» в ЦПКиО, «Метелица» на Калининском, «Орленок» на Ленинском, дискотека в ДК МАИ. Самым же главным было кафе «У фонтана», оно же «Молоко», где снимался «Курьер», а Шварценеггер встречался с молодежью после съемок «Красной жары»
«МОЛОКО» («У ФОНТАНА») Олимпийская Деревня, 4/1
Дискотека в кафе «У Фонтана», которое облюбовали брейкеры и фарцовщики. Вход туда стоит 1,5–2 рубля, и всем пришедшим дают молочный коктейль.
Павел «Пауль» Пивоваров
тогда: фарцовщик, сейчас: байкер
«Билеты в кафе распространялись по всяким ПТУ для отличников учебы. К 6 часам приходили девочки, нарядные, по советским меркам, с усатыми парнями и пили молочный коктейль. Фарцовщики прямо там устраивали сейлы. Усатым посетителям все это было неинтересно, а вот местным бандитам очень даже. Программа вечера состояла из дискотеки, после начинались выступления брейкеров, которым хлопали девочки, а в это время в округе бандосы «хлопали» фарцовщиков».
Мила Максимова
тогда: брейкерша, сейчас: домохозяйка
«Директором заведения был Ефим Романович, армянин в возрасте. Ни одна модная новация мимо него не проходила. Макаревич сидел там время от времени, позже Пенкин дал один из первых своих концертов. Там мы впервые увидели выступление группы «Вектор» Валеры Рацкевича. Не знаю, где они всего этого набрались, но выступление было поразительным — настоящий брейк и стрит-дэнс. У молодежи просто челюсти попадали».
ДК МАИ Дубосековская, 4а, стр. 1
На дискотеках в ДК МАИ каждые выходные собирается по две тысячи человек; там тусуются депешисты и начинается карьера диджея и ведущего Славы Финиста.
Слава Финист
диджей
«С 1988 по 1991 год мы собирали по 1 500–2 000 человек каждые выходные. Я был эмси, вел дискотеки в микрофон и танцевал на сцене. И так навострился, что, когда в 1991-м открылось «М-радио», меня туда взяли сходу — там ко мне прилипло имя Слава Финист. В МАИ музыку крутили на бобинах, потом перешли на кассеты. Депешистов я в какой-то момент лично привел в ДК МАИ, и они до сих пор там подтусовывают. Кстати, человек, который тогда занимался ДК МАИ, и сейчас там работает — делает что-то ресторанно-дискотечно-развлекательное. Построил клуб, концерты устраивает. Но ДК МАИ убило строительство развязки на Соколе».
В Москве появляются первые частные клубы — они похожи на квартиры, набитые знакомыми. На ВДНХ, в павильоне «Космос», проходит «Гагарин-пати» — первый рейв в стране
«ТРЕТИЙ ПУТЬ» Пятницкая, 4
Старейший клуб Москвы, зарегистрированный как общественная организация в обычной квартире. пережил многих своих современников, в том числе и основателя — музыканта и художника Бориса Раскольникова.
Андрей Романов
тогда: совладелец клубов «Бункер» и «Акватория»
сейчас: технический директор клуба Stadium Live
«Клуб «Третий путь» в буквальном смысле открыл я. Мы гуляли с Борей и его подругой, юной американской художницей, в поисках помещения для клуба. Наткнулись на полусгоревшую квартиру на Пятницкой. Тогда я и нашел на лестнице какую-то кувалду и просто взломал дверь.
Позже в местный райисполком зашел скромный, прилично одетый молодой человек. В учреждении творился настоящий ад: обезумевшие чиновники бегали из кабинета в кабинет, кто-то сжигал документы, некоторые — просто заперлись у себя и пили. Это было 19 августа 1991 года. Самое начало августовского путча. Молодого человека звали Борис Раскольников, с собой он принес папку с документами, необходимыми для открытия творческого центра «Третий путь». Когда его спросили, что ж он такой день-то выбрал, Борис ответил: «Я все понимаю, но мне же назначено именно на сегодня». И всех это, видимо, так изумило, что бумаги ему тут же и подписали».
Бум больших дискотек: открываются «Мастер», «Джамп» и «У ЛИС’Cа». Там выступают диджеи и популярные артисты вроде «Рондо» и Лады Дэнс. Появляются рок-клубы — Sexton Fo.Z.D. и панковский «Клуб им. Джерри Рубина», существующий до сих пор. Главное открытие года — клуб «Эрмитаж»
«JUMP» Лужнецкая наб., 24/5 (УСК «Дружба» в «Лужниках»)
На дискотеке в «Лужниках», которой владеет Игорь Селиверстов, будущий продюсер группы «Стрелки», танцуют Лика Стар и Титомир, выступает Алена Свиридова и учатся крутить пластинки диджеи Спайдер, Фиш и Фонарь. Селиверстов внимательно следит, чтобы диджеев не уносило в непонятную для масс музыку — 2unlimited и capella считаются андеграундом и пределом возможного.
Василий Борисов (DJ Magic B)
тогда: завсегдатай
сейчас: диджей
«По нынешним меркам Jump сложно считать клубом. Это был спорткомплекс «Дружба», внутри которого располагался танцпол на несколько тысяч человек, с незамысловатым светом, звуком и дизайном. Вокруг танцпола были расставлены пластмассовые столы и стулья — вроде тех, которые сейчас можно увидеть в придорожном кафе. Назвать такой интерьер дизайном язык не повернется, но в те времена ночные дискотеки в Москве можно было буквально по пальцам пересчитать, и над их внутренним убранством никто не заморачивался. Цены за вход и выпивку в баре в Jump были вполне демократичными — в отличие от других ночных заведений, в которых просили от 35 до 70 долларов только за удовольствие посидеть на все тех же пластмассовых стульях.
Cвета Виккерс
тогда: хозяйка клуба
сейчас: художница
«Во времена моей молодости были только кафе «Север» и кафе-подъезд «Парадная». Дома у меня собиралось такое количество народа, что в какой-то момент стало ясно: квартира технически не вмещает всех, и мы с моим другом, известным художником и путешественником Сашей Павленко, решили сделать клуб, сняв по знакомству помещение в саду «Эрмитаж». Первый «Эрмитаж» просуществовал совсем недолго, но буквально за пару месяцев стал настолько популярен, что моя дочь Катя, оказавшись тогда в Америке и открыв The New York Times, увидела там подробный репортаж о нем, с фотографиями целующихся людей авторства Гарика Пинхасова.
Концепция места заключалась в отсутствии концепции: музыку играли любую, пускали всех — и в кроссовках, и босых. Дизайн клуба делала группа «Арт-бл…»: именно они придумали целлофановых светящихся великанов, расставленных по помещению. В общем, какое приходило в голову веселье, такое и устраивали.
Второй «Эрмитаж» — продолжение первого: клуб просто переехал в помещение ресторана «Русалка». В зале на стенах висели мои картины, некоторые из них потом пришлось продать — теперь они висят в резиденции французского посла в Лондоне, а на вырученные деньги мы починили крышу. Еще в зале стояли здоровенные цветные фонари из сада «Эрмитаж».
Ни в первом, ни во втором случае c «Эрмитажем» у меня не было цели срубить бабла. На клубе даже вывески не было! Он делался людьми ради людей — в итоге те, кто тусовался, были круче тех, кто выступал, а те, кто работал, — еще угарнее, чем те, кто тусовался. У нас играли, выступали и выпивали все востребованные и невостребованные диджеи, музыканты, дизайнеры и художники Москвы: братья Полушкины, группа «Север», Андрей Бартенев, «Цветы», «Комитет охраны тепла», «Аукцыон», Pepsi, «Два самолета», Мамышев-Монро, Петлюра, Лаэртский и «Волосатое стекло», Дэвид Бирн, «Кроссроудз», Мазаев, Сукачев, «Ногу свело», «Либератор», Банко де Гайя, Гера Моралес, «Коперник», Юра Орлов, Маша Цигаль… Маша вообще любила к нам приходить вместе со своим дедушкой. А Влада Монро я наряжала во всякое сподручное, и он шел выступать. Борис Моисеев бывал, любил рисовать сердечки на стенах клуба. Сценарист Александр Миндадзе заглядывал — интересовался, как его дочь время проводит. Один раз пришла некая английская леди, я у нее спрашиваю: «Что вы делаете в этом шалмане?» А она в ответ: «Жду внучку». Еще у нас любил веселиться 80-летний физик Миша. Рассказывал, что дает жене снотворное и смело идет в клуб. Однажды он пришел с другом, тоже немолодым профессором, и, когда Миша стал отплясывать под техно, тот не понял кайфа и ушел. Заглядывал к нам даже батюшка, бывший хиппан, — ходил по клубу с коробочкой, денежки на Оптину пустынь собирал.
Работники «Эрмитажа» — отдельная история. Одна уборщица, Любовь Андреевна, бывшая цирковая артистка, чего стоит. Она наряжалась, танцевала необыкновенные танцы — и во время уборки, и на танцполе в толпе, — пускала мыльные пузыри, со всеми общалась, рассказывала истории, иногда даже проносила меня на руках, со стаканами в подоле, до бара — уникум! И все ее любили».
Появляется закрытый артистический клуб «Белый таракан», «Бункер» и «Кризис жанра» с хорошими концертами и «Шанс» — самый известный гей-клуб Москвы. В Московском дворце молодежи и Manhattan Express начинают пропагандировать рейв-музыку и многолюдные вечеринки. В Ясенево открывается LSDance, первый настоящий техно-клуб, с танцорами, клубными картами и флаерами.
В 1993 году из разовых мероприятий в кинотеатре «Мир» вырос один из первых московских гей-клубов. По легенде, клуб был создан русским математиком и американским филологом. Он делился на два зала, «европейский» и «русский»: в одном играл хаус, в другом — смесь из Мадонны и Примадонны. А в огромных подсвеченных аквариумах плавали обнаженные молодые люди. Клуб просуществовал с 1993 по 2002 год, а затем переехал на улицу Куусинена и открылся под названием «Душа и тело» (2003–2009)
Сергей Пчела тогда: арт-директор «Шанса», сейчас: директор по развитию в креативном агентстве.
«У нас много известных людей тусовалось. Один телеведущий, не скрывавший свою ориентацию, но и не афишировавший, пришел как-то в женском платье — вышел на сцену, пошутил, его все узнали. Как-то играл сет Бой Джордж. Захотел в туалет, но народу было так много, что пришлось пойти на улицу, на снежок.
На пике популярности мы проводили фестиваль альтернативной культуры «Твой шанс» с вручением премий «За вклад в гей-культуру» — для медиа, искусства и шоу-бизнеса. Удивительно, но практически все номинанты присутствовали. Плюс делали выставки фотографов, кино- и фэшн-показы, устроили даже приезд гей-хора из Лос-Анджелеса — он в рамках этого фестиваля выступал в Концертном зале им. Чайковского вместе с Пугачевой.
Клуб реально заработал себе статус легенды, он считался одним из лучших клубов мира, о чем, кстати, свидетельствовали и корреспонденты тематических зарубежных журналов. Американский Genre признал «Шанс» лучшим клубом России и одним из восьми лучших унисекс-клубов мира, а немецкий Stern — одним из лучших в стране.
В истории «Шанса» был лишь один неприятный момент — чудовищное маски-шоу. Летом 1997 года бойцы отдела по не-законному распространению наркотиков разбивали прикладами в кровь лица посетителей — включая девушек и иностранных журналистов».
«БЕЛЫЙ ТАРАКАН» Ср.Каретный пер., 4
Один из первых артистических клубов Москвы — прообраз «Маяка» и прочих мест для богемы. Пускали только знакомых. С «Белого таракана» начинается карьера Ирины Борисовны Паперной — впоследствии вместе с сыном Алексеем она будет иметь отношение к «Кризису жанра», «Максиму Максимычу» и «Китайскому летчику». Просуществовал 9 месяцев и закрылся из-за ссоры бандитов с оперативниками.
Артур Куриленко тогда: совладелец клуба, сейчас: театральный режиссер
«Причиной быстрого закрытия «Белого таракана» послужил конфликт между оперативниками с Петровки, 38, и братвой. Оперативник вел себя не по-джентльменски, солнцевской братве пришлось заступиться за даму и вызвать его на дуэль, как в XVIII веке. Многие присутствовавшие при этом серьезные люди бежали сломя голову, мы повесили на двери замок и по-тихому свалили.
Концепция у клуба была тарантиновская, в стиле «Бешеных псов», только Тарантино тогда еще не было. Публика — политико-криминально-богемно-олигархическая. Многие, кто сейчас снимает кино или пилит наше бабло, там тусовались. «Белый таракан» был первым в Москве клубом с закрытой, карточной системой. У нас была своя группа — Mother’s Little Helpers, исполнявшая каверы The Doors и The Rolling Stones. Мы платили им 10 долларов на рыло за выступление, пока они все не поумирали. Кстати, отсутствие музыкальной программы стало еще одной причиной закрытия.
За время короткого существования у нас три раза было маски-шоу. Мне по молодости казалось, что это несправедливо, я думал: «За что, ведь мы артисты?!» Обычно ОМОН врывался, всех клал на пол, п…дил и кого-то забирал. Чего они хотели — непонятно, они нам этого не говорили, просто пропадали на пару месяцев, а потом приходили опять».
«MANHATTAN EXPRESS» Варварка, 6
Клуб в здании несуществующей уже гостиницы «Россия» — с американским менеджментом, тематическими днями и техно-вечеринками по понедельникам, где посетителей научили свистеть в свистки. За их успехом стоит 19-летний энтузиаст по имени Женя Жмакин — самый талантливый первопроходец молодой танцевальной культуры. Он чемоданами возит из Лондона модные пластинки, пытается сделать из МДМ дворец рейва, первым привезет в Москву группу Prodigy, а в 1996-м разобьется в автокатастрофе — в неполных 22 года.
Слава Финист тогда: резидент клуба, сейчас: диджей, ведущий радиопрограммы «Кружатся диски»
«Олег Оджо рассказал мне, что американцы открыли в гостинице «Россия» клуб Manhattan Express, и позвал меня туда работать. О том, что совладельцем был Кобзон, я узнал уже потом, когда у клуба начались проблемы.
Около 7 миллионов долларов дали какому-то английскому дизайнеру, чтобы он сделал интерьер, управляли проектом американцы — все было на очень высоком уровне. Клуб работал каждый день и каждый день набивался битком. В понедельник мы с Женей Жмакиным делали андеграунд-вечеринки, ставили техно. Во вторник собирали студентов, вход по студенческим билетам. В среду был соул, регги и рэп. Четверги были американские, со входом по американскому паспорту, где было царство американского диско и фанка 1970-х. Пятница-суббота — мейнстрим, хит-парад. А в воскресенье собирались модельные девушки, крутили хаус, гараж, иногда устраивались показы. Регулярно проходили живые концерты: Сукачев, «Два самолета», «Кроссроудз», Самойловы. Там же начинались перформансы Бартенева, Цигаль.
Костяк публики — весь бомонд города. Это сейчас все тусуются в разных клубах, а тогда ничего не было, и все проводили время в одних и тех же местах.
Я диджеил там сначала пару дней в неделю, а в 1995 году в течение 8 месяцев работал семь дней в неделю с 9 вечера до 4 утра. Мне платили тысячу долларов в неделю — по тем временам большие деньги. Американцы были очень довольны, и все было круто, пока они в 1996 году не ушли. А в 2000-м, кажется, там уже был фастфуд. Еще был знаковый момент, когда подключились бандиты: старшие решили заработать на младших и стали кормить их таблетками.
Со Жмакиным я познакомился как с человеком, который сумками возил пластинки из Лондона всем нашим диджеям: Фонарю, Фишу, Спайдеру — каждому свое. Он многих сформировал. Он был общительным и обаятельным, хотя и очень закомплексованным. Говорил, что самый большой его двигатель — это его комплекс неполноценности, который он все время преодолевал. Его концепцией было «культурные мероприятия в культурном месте»: Manhattan — дорогой ресторан, а мы там делали рейвы.
Самая грандиозная его вечеринка — у меня флаер остался — случилась 2 января 1995 года. «Свинство в Manhattan Express», на которой клуб заработал 25 тысяч долларов — на входе 15 тысяч, плюс бар-ресторан. Американцы были в шоке.
Как-то Женя привез запись видео с лондонского рейва, где 5 тысяч человек свистели в свистки. И мы устроили вечеринку, где всем раздали эти свистки, а потом прокляли все на свете, потому что люди в них еще полгода свистели».
Аня Иванова
тогда: завсегдатай клуба, сейчас: пиар-менеджер
«Нам с подругой Асей было 17–18 лет, мы учились на журфаке МГУ и все время ели кислоту. Встречались на «Библиотеке им. Ленина», сразу съедали и бежали к гостинице «Россия», чтобы успеть войти, пока окончательно не вставило. Мы только начинали тусоваться, никого не знали, кроме журфаковцев, и смотрели на небожителей — настоящих рейверов. Откуда-то мы знали, что вот это — Надя Киса, у нее были синие или красные волосы, и она работала в магазине рейверской одежды (она умерла потом). А вот это — Даша ББ, она круто танцует (сейчас у нее все хорошо).
«Happy Mondays» Жени Жмакина заканчивалась во вторник в пять утра, и приходилось ждать открытия метро — хорошо, лето было. Солнышко уже встало, все рейверы сидят кучками на зеленом пригорке напротив входа в Manhattan. Приходит наряд милиции, подходят к одним, к другим, к нам: «Ну что же вы, девочки, тут делаете? Разрешение от родителей есть?» Наш кислый мозг пытается придумать, как должно выглядеть родительское разрешение — какая-то справка, что ли? Один мент отвлекается на Асины ботинки: «Крутые, нам бы такие». У нее были настоящие мартинсы — рейверы носили их с длинной юбкой или сарафаном. Менты отходят от нас, начинают обыскивать других, мы выдыхаем — пронесло».
«МДМ» Комсомольский просп., 28
Усилиями энтузиастов на несколько лет в Московском Дворце Молодежи возникла настоящая рейв-утопия — с быстрой музыкой, лазерами, диджеями и вечеринками на несколько тысяч человек. МДМ даже стали расшифровывать как Массовое Движение Молодежи.
тогда: диджей, сейчас: арт-директор в рекламном агентстве
К МДМ имели отношение бандиты, поэтому наш уход оттуда получился довольно жестким. Денег они нам особо не давали, урезали бюджеты — им казалось, что можно все делать и без рекламы с промоутерами. Чтобы не закрываться совсем уж с позором, Слава Финист со сцены сказал, что это наша последняя вечеринка, и уехал. Бандиты потом стали требовать продолжения банкета, и возникла конфликтная ситуация».
Владимир Фонарев. диджей, радиоведущий
«Площадка МДМ как место для крупных рейвов была лучше не придумаешь. Во-первых, под боком метро, во-вторых, аренда не очень сложная, а вместимость внушительная. Главная проблема — акустика: там были очень высокие потолки, и звук всегда гулял.
Пик популярности МДМ пришелся на открытие радио «Станция», осенью 1996 года. Тогда народ был готов тусоваться каждый день — и вечеринку можно было устраивать в любой день недели. Это была самая демократичная дискотека в Москве, без фейсконтроля. И там выступало большое количество самых разных артистов — от хеппи-хардкоровых Charly Lownoise & Mental Theo до Роберта Майлза с хитом «Children». Там же, кстати, снимались первые серии «Партийной зоны» (музыкальная программа на ТВ-6, посвященная танцевальной музыке; шла с 1995 по 1999 год. — БГ)».
Слава Финист. тогда: диджей, промоутер, резидент клуба, сейчас: диджей, ведущий радиопрограммы «Кружатся диски»
«На первых вечеринках в МДМ мы попадали на деньги, не удавалось даже отбивать аренду. С открытием радио «Станция» у нас появился мощный пиар — в неделю крутили по 80 роликов плюс еще 50 роликов давали на канале «2×2». Собиралось по 2 500 человек в пятницу и по 4 000 в субботу — и так каждую неделю осенью, зимой и весной 1996 года. Я там занимался организаторской деятельностью, а Женя Жмакин проработал два месяца, не нашел общего языка с владельцами, гольяновскими бандитами, ушел и организовал «Партийную зону» на ТВ-6».
Главные события года — открытие «Птюча», самого прогрессивного места города, и «Пентхауса», ночного клуба для новой прослойки внезапно разбогатевших людей. Но электронную музыку пока никто не понимает: фестиваль «Бритроника», на который привозят главных тогдашних звезд электронной музыки — Autechre, The Orb, Aphex Twin, Банко де Гайя и др., — проходит в полупустых залах
«ПЕНТХАУС» Каретный Ряд, 3/2, сад «Эрмитаж»
Первый большой клуб с продуманной концепцией. Электронную музыку там поначалу крутят только по понедельникам, но вечеринки оказываются страшно успешными, и в конце концов обычная публика сливается в экстазе с рейверами.
Тимур Ланский тогда: совладелец клуба, сейчас: совладелец сети «Чайхона №1»
«В постоянном еженедельном формате клуб стал работать с 3 марта 1994-го. Проработал он меньше года, и на последней вечеринке случилось жесткое маски-шоу. Это лихие девяностые, нормального договора аренды у нас не было — мы числились как «Лазерное аудиовизуальное шоу». Помещение принадлежало театру «Новая опера», хотя театра там тогда еще не было — это было складское помещение, где коммерсанты хранили краску. Я по образованию режиссер и до ночных клубов работал на «Мосфильме», который в тот момент простаивал. Мосфильмовских декораторов мы и наняли оформить клуб. Первое рабочее название было «Экстази» — я в свое время прочел в журнале «Англия» статью о сети молодежных баров с таким названием, где все было очень круто. Но, когда мы начали делать декорации, родилось второе рабочее название — «Титаник». Танцпол напоминал большой ржавый проклепанный корпус затонувшего корабля, и все это было такой метафорой погибшего СССР. «Титаник» утонул, а люди в трюме танцуют и развлекаются. Но в процессе строительства у нас закончились деньги, и пришлось привлекать в качестве спонсора только что вышедший на русский рынок журнал «Пентхаус». Они закрыли долги перед строителями, но потребовали назвать клуб именем журнала.
Алексей Горобий. тогда: соучредитель клуба, сейчас: совладелец клуба Premier Lounge
«Идея создать постоянное место появилась после «Гагарин-пати». У Ланского оказались завязки с «Новой оперой», мы договорились об аренде на три месяца и просидели там больше года. Девять месяцев шла стройка, примерно столько же клуб проработал. Я даже жил на стройке — у меня была там своя отдельная комната. Нас потом долго пытались оттуда выгнать, писали официальные письма, мы все тянули… В итоге как-то в четверг, когда клуб, по обыкновению, был полупустым, туда приехал ОМОН и всех положил. Некоторых соучредителей увезли в здание напротив, на Петровку, на пару дней. Мы с Тимуром грамотно этого избежали, притворившись официантами. Нам жестко сказали, чтобы через два дня мы закрылись. И мы закрылись. С «Пентхауса» началась традиция делать вечеринки по понедельникам, которая потом продолжилась в Manhattan Express и «Титанике». Первая вечеринка в понедельник называлась «Transmission Party», делал ее Володя Трапезников. Я перегородил полклуба, не рассчитывая на большое число гостей, а в итоге пришло полторы тысячи человек — было дикое столпотворение. На этой вечеринке я в первый и последний раз ра-ботал с животными. Мы повесили клетки с крысами под потолком над танцполом, в итоге две сошли с ума от напора транс-музыки. А в чилл-ауте мы рассадили манекены — некоторые в особо измененных состояниях разговаривали с ними по полночи. После еще двух понедельничных вечеринок мы поняли, что они перекрывают по выручкам пятницу и субботу, и стали делать техно- и транс-пати по выходным.
Тогда только самые продвинутые врубались, кто такой диджей и что он делает. Специально, чтобы люди поняли, я повесил за диджеем зеркало под углом, чтобы всем были видны его манипуляции за пультом».
«ПИЛОТ» Трехгорный Вал, 6
«Артистический клуб» Антона Табакова и Андрея Деллоса в бывшем ДК имени Ленина на Трехгорном Валу. Как и во всех заведениях начала 1990-х, в «Пилоте» проходит все подряд — рок-концерты, вечеринки, модные показы, презентации и поэтические чтения.
Наталья Шарымова тогда: арт-директор клуба «Пилот», сейчас: издатель электронной газеты New York Plus Рlus, организатор выставок, литературовед, представитель Фонда создания музея Бродского в Америке
«Открывали клуб Илья Порошин, у которого уже был опыт, Антон Табаков и Андрей Деллос. В качестве промоутера и арт-директора они наняли актрису Марьяну Полтеву (играла в «Табакерке» и Ленкоме, сейчас живет в Австрии. — БГ) и меня. Приятели владельцев все удивлялись, как это нам удается привлечь в клуб столько народа: Вознесенский, Конеген, Абдулов, Мордюкова, Лу Рид, Ричард Гир — всех не перечислить.
Мы работали с размахом: «Роковой вечер», названный лучшей вечеринкой года, акция «Сад» театральной студии Бориса Юхананова, перформанс Андрея Бартенева «Снежная королева», благотворительный вечер с Би Би Кингом, выступления Мамонова. Каждый год выступал БГ, давали концерты Лаэртский и «Комитет охраны тепла», тогда молодые «Два самолета» или «Манго-манго», устраивал поэтические чтения Пригов. Мы избегали попсы, хотя для массовых субботних вечеринок (которыми мы с Марьяной не занимались) приглашали и попсу — но на уровне, без фанеры.
Через несколько лет все устали. Владельцы стали знаменитостями, обзавелись дополнительными предприятиями и отдали «Пилот» в аренду сомнительным, как мне казалось, личностям».
«ПТЮЧ» 5-й Монетчиковский пер., 5
Важнейший контркультурный клуб с электронной музыкой, где смешиваются рейверы, художники, богема, телеведущие и бизнесмены. В очереди в подвал без окон можно встретить Сорокина и Старовойтову, на сцене — Пригова и Холина, на стенах висят телевизоры с видеоартом. но главные герои в «Птюче» — диджеи, практически никому доселе не известные молодые люди. Именно в «Птюче» электронная музыка становится по-настоящему модной — а благодаря одноименному журналу об этом узнает вся страна.
Игорь Шулинский тогда: главный редактор журнала «Птюч» и соучредитель клуба, сейчас: главный редактор «Time Out Москва» и соучредитель Time Out Bar
«Клуб «Птюч» появился потому, что в какой-то момент в Москве стало жить очень скучно — даже фонарей на улице не было, а многие, в том числе я и мои друзья, уже увидели Запад, и стало понятно, что можно жить по-другому.
Максим Зорькин
тогда: диджей, резидент «Птюча», сейчас: диджей.
«Мне сказали, что клуб открывается, будет называться «Птюч» — я еще удивился: чехи, что ли, открывают? В «Птюче» постоянно играли всего пять диджеев. Еж был танцором у Богдана Титомира, и его научили крутить пластинки. У него было музыкальное образование, и он был гениальным диджеем (позже уедет в провинцию и станет священником. — БГ). Компас (Врубель) был звездой LSDance. Ваня Салмаксов — из Питера, тоже из титомировской компании, звезда «Гагарин-пати» и вообще крупный деятель (пропадет без вести в 1998-м. — БГ). Еще Иван привез диджея Джанго из Лондона — он должен был писать музыку для какого-то проекта с Титомиром, но проект заглох, а Джанго остался в Москве. И я. Тогда ни у кого не было какой-нибудь пластинки, которой не было бы у другого диджея. Пластинок было в принципе мало.
«Птюч» радикально отличался от всего. Все, что было до него, — либо самодеятельность, либо солидол, как Manhattan Express и «Пентхаус» — для неожиданно появившейся прослойки богатых людей. Клубов тогда открывалось множество, но только «Птюч» в Москве и «Тоннель» в Питере были местами, которые следили за стилем. Они даже чем-то похожи: оба в бомбоубежище, но «Птюч» был более рафинированным — творческая атмосфера, богема, элита, художники, рейверы, какие-то иранские принцы — кого там только не было.
«Видеогалерея» смешно выглядела по нашим временам. Но тогда это был первый клуб, где по всем стенам висели телевизоры — настоящие, цветные, маленькие, и у входа висел огромный цветной телевизор — 90% посетителей, наверное, до этого вообще не видели такого большого экрана. Были удачные виджеи — такие как Шутов, который всегда показывал что-нибудь красивое. И неудачные, как Могилевский, который постоянно показывал, как п. ду зашивают струнами, например. В те годы появилась куча китайской техники, ее стали продавать в переходе у Павелецкого вокзала, который был рядом с «Птючем». Я там как-то купил электронные часы с универсальным пультом управления для телевизора и ходил эти телевизоры в клубе выключал. Играет какой-нибудь хаус нежный, а на экраны раз — и снова ставят эти свои кишки. Часы, правда, быстро сломались.
В итоге «Птюч» зимой 1996 года благополучно закрыли — кончилась лицензия, нельзя было работать по ноча