Готовимся к ЕГЭ по литературе. «Слово о полку Игореве». Цитатная характеристика героев
Ярославн в Путивле. Картина художника В.А.Серова,1957-1962
Вы ж решили бить наудалую:
«Нашу славу силой мы возьмем,
А за ней поделим и былую».
Диво ль старцу — мне помолодеть?
Старый сокол, хоть и слаб он с виду,
Высоко заставит птиц лететь,
Никому не даст гнезда в обиду.
Да князья помочь мне не хотят,
Мало толку в силе молодецкой.
Время, что ли. двинулось назад?
Витязи исправные:Сами скачут по полю волками
И, всегда готовые к борьбе,
Добывают острыми мечами
Князю — славы, почестей — себе!»
В обороне крепко ты стоишь,
Прыщешь стрелы, острыми клинками
О шеломы ратные гремишь.
Если жизнь не ценишь ты свою!
Если ты на ратном этом поле
Позабыл о славе прежних дней,
О златом черниговском престоле,
О желанной Глебовне своей!
на своих легких крыльицах
на воинов моего милого.
О Днепр Словутич!
Ты пробил каменные горы
сквозь землю Половецкую…
Прилелей же, господин, моего милого ко мне,
Чтобы не слала я к нему слез
на море рано.
Князю путь указывает к дому.
Погибала жизнь Даждьбожиих внуков,
Но часто страдал он от бед.
Ему первому и вещий Боян мудрым припевом предрек:
«Будь хитер, будь смышлен.
Будь по птице горазд,
Но божьего суда не минуешь!»
Он вещие персты свои на живые струны вскладывал,
И сами они славу князьям рокотали.Тот Боян, исполнен дивных сил,
Приступая к вещему напеву,
Серым волком по полю кружил,
Как орел, под облаком парил,
Растекался мыслию по древу.
Характеристика героев
Князь Игорь
Князь Святослав
Князь Всеволод
Ярославна
Боян
Автор
Материал подготовила: Мельникова Вера Александровна
Слово о полку Игореве Материал из Интернета
Со школьных лет запала нам в память неповторимая мелодия древней русской речи: «Не лепа ли ны бяшетъ, братие, начяти старыми словесы трудных повестий о пълку Игореве, Игоря Святъславлича?» И, наверное, не только курянам запомнилось, как в величайшем произведении литературы, созданном ещё во времена Киевской Руси, воспеваются курские воины.
А мои-то куряне — опытные воины,
под трубами повиты,
под шлемами взлелеяны,
концом копья вскормлены,
пути их ведомы,
овраги им знаемы.
Луки у них натянуты,
колчаны отворены,
сабли изострены. *
* Здесь и далее «Слово» — в переводе Д. С. Лихачева
Ни о какой из русских ратей, участвовавших в походе Игоря против половцев, в «Слове о полку Игореве» не говорится так восторженно и столь красочно. Разумеется, на то были основания, в том числе — исторического свойства.
Курск X—XII веков был далеко выдвинутым форпостом Киевской Руси на ее юго-восточных рубежах, граничил с дикой степью, часто подвергался набегам кочевников. Яркая образная характеристика курских воинов, с детства приученных к ратному делу, позволяет представить и понять их полную опасностей жизнь.
Женщинам в пограничном городе и в самом деле доводилось пеленать детей, когда трубили очередную тревогу, призывая мужчин к оружию. Отцы, с честью вернувшиеся с поля боя, не успев снять боевого шлема, брали на руки бросавшихся им навстречу ребятишек. Образы «Слова о полку Игореве» не просто красочны, они ёмки и реалистичны. Курским воинам надо было все время быть начеку. Вот почему и луки у них заранее натянуты, и колчаны всегда отворены, и сабли отточены. Неоднократно предпринимавшие смелые вылазки против наседавших врагов, участвовавшие чуть ли не во всех походах на половцев, которые проводились русскими князьями, начиная со времен Владимира Мономаха, куряне крепко берегли свой город и примыкавшие к нему поселения и, используя знание округи, (умели врасплох напасть на противника, нанести ему ощутимый урон. «Археологический анализ русских крепостей X—XII веков показывает, что многие городища (особенно на пути к устью Сейма) в XII веке запустели от половецкого разорения, но все крепости курской земли продолжали существовать и в XII веке, несмотря на близость к половецким кочевьям. Восхваление курян в «Слове о полку Игореве» имело под собой реальную основу» (Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971, с. 90), — констатировал известный исследователь Древней Руси Б. А. Рыбаков.
И всё же в походе Игоря Святославовича против половцев не одна курская дружина отличилась неуёмной храбростью и умением биться с врагами. В летописном повествовании отмечается, что все русские воины «сражались мужественно» (Полное собрание русских летописей, т. 2. М., 1962, с. 643), причём ни Лаврентьевская, ни Ипатьевская летописи не выделяют курян, более того — вообще не упоминают о них. Между тем в «Слове о полку Игореве» курские воины занимают особое и притом почётное место. Правда, славословие в их честь не исходит непосредственно от автора. Славит курян князь Всеволод Святославович, в удел которого входили курские земли: «Мы куряне — опытные воины»
(В «Слове о полку Игоревом» имеются и орловские пути-дорожки).
И всё-таки остаётся неясным, почему Всеволод величает только курских воинов. Стольным городом князя являлся не Курск, а Трубчевск (впоследствии уездный город Орловской губернии), и в княжеской дружине видное, если не ведущее, положение должны были занимать трубчевцы. Повествуя о походе Игоря против половцев, летописи указывают на то, что взял он с «собой брата Всеволода из Трубчевска» (Ипатьевская летопись. Цит. по: Полное собрание русских летописей, т. 2. М. 1962, с. 368), что к Переяславлю, где собиралось войско Игоря, подошёл опять-таки «Всеволод из Трубеча» (Лаврентьевская летопись. Цит. по: Полное собрание русских летописей, т. 1. М., 1962, с. 397).
Однако «Слово о полку Игореве» ни Трубчевска, ни трубечан (в отличие от летописных источников) даже не упоминает, и Всеволода Святославовича представляет исключительно в качестве курского князя.
Чем объясняется такое перемещение акцентов в «Слове»? Не тем ли, что в нём отразилось ревнивое чувство курян к тому, что княжеский стол находился, не в их городе? Не желанием ли видеть Всеволода Святославовича прежде всего курским князем?
О Всеволоде Святославовиче «Слово» говорит особо уважительно, как о рыцаре без упрёка. Он чужд каких-либо своекорыстных расчётов, стремлений к личной выгоде, свято верен своему долгу перед старшим братом и сюзереном — Игорем Святославовичем. Когда Игорь задумал поход против половцев, Всеволод сразу же проявил готовность прийти к нему на помощь. И в каких трогательных словах выражена эта готовность!
Один брат, один свет светлый —
ты, Игорь!
Оба мы — Святославичи!
Седлай же, брат мой,
своих борзых коней,
а мои-то готовы,
оседланы под Курском заранее.
Кстати, летопись никак не удостоверяет точности данного утверждения. Напротив, в ней говорится, что Игорь «ждал два дня своего брата Всеволода, который шёл [к месту сбора. — И. Б.] иным путём из Курска» (Полное собрание русских летописей, т. 2, М., 1962, с. 638). В летописном рассказе о походе Игоря против половцев это, единственное упоминание о Курске.
В грозной сече Всеволод ведёт себя, как подобает храброму и опытному воину, не думает ни о ранах своих, ни о славе, ни о богатстве, ни об отцовском престоле в Чернигове, не вспоминает и о милой, желанной красавице своей Глебовне. Весь он поглощен битвой.
Ярый тур Всеволод!
Стоишь ты в самом бою,
прыщешь на воинов стрелами,
гремишь о шлемы мечами булатными!
Куда ты, тур, поскочишь,
своим золотым шлемом посвечивая,
там лежат поганые головы половецкие, —
восхищенно, непосредственно от себя говорит автор «Слова». И в заключительной части произведения, славя князей, вырвавшихся из плена, поэтическим эпитетом «буй тур» он награждает лишь одного Всеволода.
Особую расположенность к князю, который предводительствовал курскими воинами, как и воспевание самих курян, нельзя объяснить случайностью.
Географические горизонты «Слова» чрезвычайно обширны, но показательно, что оно не забывает о сравнительно небольших, близких к Курску городах тогдашней Руси: Путивле, Рыльске, Римове (О местоположении древнего Римова (Рима) см.: Александров (Липкинг) Ю. А. Далёкое прошлое соловьиного края. Воронеж, 1971, с. 79—90), как будто при приближении к Курску мы пользуемся уже не крупномасштабной, а более подробной картой. Не были ли эти места как-то по-особому знакомы автору «Слова»?
Предположение, что он был каким-то образом связан с Курским краем, подтверждается рядом наблюдений.
Сопоставление некоторых сравнительно «тёмных» выражений «Слова» с записями курского фольклора, проведенное С. И. Котковым, привело к любопытным результатам. Оказалось, что в отдельных случаях курские диалекты позволяют прояснить эти «тёмные» речения.
Автор «Слова» обращается к Бояну, соловью старого времени, который «ущекотал» бы полки Игоря. В переводах произведения на современный язык глагол «ущекотать» заменяется глаголом «воспел».
В селе Первое Скородное Золотухинского района ещё не так давно, по свидетельству старожила Г. Н. Сергеева, говорили: «Соловей щекочет», «соловей защекотал» (Котков С. И. Из к лексике «Слова о полку Игореве». — Учёные записки Орловского пединститута, т. 9, вып. 4. Орёл, 1954, с. 6—15). Трижды в «Слове о полку Игореве» упомянуты некие «галицы». В современном литературном языке не отмечено такого слова. Но оно неоднократно зафиксировано в записях курского фольклора в значении: «стая птиц». Именно в этом значении оно употребляется в «Слове». Сохранилось в курских говорах и характерное словообразование, восходящее к древнему «шелом, шеломяне», — «ошалманить», то есть ударить по шелому, лишить сознания. Выражение «лелеютъ месть Шароканю» также может быть объяснено при помощи обращения к курским говорам, в которых глагол «лелеять» употребляется в значении «вынашивать». И не очень ясные с точки зрения современного литературного языка «яруги», вполне понятны коренным курянам и ныне; яруга — не просто овраг, а овраг, поросший лесом, кустарником.
Языковые параллели, проведенные С. И. Котковым и рядом других учёных, подтверждают предположение С. П. Обнорского (а с этим предположением солидарны и многие современные исследователи), что «Слово» «. возникло, скорее всего, на Северщине» (Охрименко П. П. Проблемы хронологии, авторства и реставрации текста «Слова о полку Игореве». Сумы, 1975, с. 14), то есть в той части Руси, на которой ныне расположены территории Курской, Орловской, Брянской, Сумской областей. Курск, принадлежал к числу северских городов.
Исследователи «Слова о полку Игореве» давно отметили близость его поэтической образности к фольклорной традиции. Былинная гиперболичность в изображении земли русской, в описании силы и могущества русских князей, очеловечение природы, которая словно живет, горюет и радуется вместе со всей Русью, прямая речь персонажей (Игоря, Всеволода, Святослава Киевского), обращение к типично фольклорному жанру плача (плач Ярославны), параллелизм в описании явлений природы и в рассказе о человеческих судьбах, сравнение героев произведения с представителями животного царства, постоянные эпитеты, специфическая символика, связанная подчас с языческой древностью, — все это свидетельствует о том, что «Слово о полку Игореве» могло возникнуть лишь в той среде, для которой устное народное творчество было живым и органичным явлением художественной культуры. Такому условию вполне отвечала курская земля. Да и главная мысль поэмы о необходимости единства Руси перед угрозой нашествия степняков для курян, то и дело страдавших от набегов половцев, должна была быть особенно близкой и дорогой: она была по-настоящему выстрадана ими.
Однако гипотеза о курском происхождении автора «Слова» может встретить и ряд достаточно серьезных возражений. Само содержание этого произведения свидетельствует о высокой степени культуры и образованности его творца. Между тем Курск XII века как культурный центр не может быть поставлен ни в какое сравнение с Киевом, Черниговом или Великим Новгородом. Был ли в состоянии тогдашний окраинный Курск родить и воспитать гениального автора «Слова»? Вопрос этот вполне закономерен. Стоит, однако, вспомнить, что выдающийся деятель Древней Руси, настоятель Киево-Печерского монастыря Феодосии именно в Курске, да еще в Курске X века, изучил «грамматикею» так хорошо, что «поражались все, как смышлен он и разумен и как быстро всему научился» (Изборник. М., 1969, с. 95). Из текста «Жития преподобного отца нашего Феодосия игумена Печерского», принадлежащего перу знаменитого летописца Нестора, видно, что в Курске того времени были каменные храмы, а значит и священнослужители, люди по тогдашним меркам образованные.
Конечно, автор «Слова о полку Игореве», даже если он был по своему происхождению курянином, биографически никак не мог быть связанным с одним только Курском. Творец «Слова» хорошо знал и представлял и Киев, и Чернигов, и Новгород-Северский, и многие другие города и места русской земли, ее историю. Как подлинно великий художник, он органично входил в мир различных героев произведения. Достаточно вспомнить, сколь проникновенно звучит в его поэме «золотое слово» Святослава Киевского, с какой потрясающей искренностью воссоздан плач Ярославны. Создатели гипотез о черниговском, киевском или новгород-северском происхождении автора «Слова» в защиту своих версий привели немало самих по себе, казалось бы, убедительных фактов, сопоставлений, ссылок (См.: Новиков И. «Слово о полку Игореве» и его автор. М., 1938; Назаревский А. А. Автор «Слова о полку Игореве» и его общественно-политические взгляды. — Филологический сборник Киевского университета им. Т. Г. Шевченко, 1951, № 3; Федоров В. Т. Кто был автором «Слова о полку Игореве». М., 1956; Рыбаков Б. А. Кто же автор «Слова. »? — «Наука и жизнь», 1972, № 10), которые могут представиться доказательными, если брать их изолированно, без учета занимаемого места в общей ткани произведения. В совокупности же они позволяют заключить, что «Слово о полку Игореве» согрето любовью ко всей Руси. «Автор «Слова»,— как справедливо указывает академик Д. С. Лихачев,— мог быть приближенным Игоря Святославовича: он ему сочувствует. Он мог быть приближенным и Святослава Киевского: он сочувствует и ему. Он мог быть черниговцем и киевлянином» (Лихачев Д. С. Золотое слово русской литературы. — В кн.: «Слово о полку Игореве». М.—Л., 1961, с. 37). С не меньшими основаниями можно предположить, что он был курянином. И не только потому, что он хорошо знал Курский край, «свычаи и обычаи» курян и изобразил их с уважением и любовью, но еще и потому, что курские мотивы, отзвуки которых отсутствуют в летописи, в замечательном произведении древней русской литературы составляют принципиально важный элемент его общей поэтической структуры. Отважные и опытные курские воины, которые до последнего вздоха бьются за родную землю, подобный былинному герою на поле битвы буй тур Всеволод играют значительную, весомую роль в утверждении героического звучания произведения, в выражении его главной мысли: народ, объединенный общей целью, в состоянии дать сокрушительный отпор врагам, наседавшим на Русь. Как отмечал К. Маркс, «смысл поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов» (Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 29, с. 16).
Мы свято чтим славные традиции давних лет. От них ведут прочные тяжи и к Курской дуге в годы Великой Отечественной войны, и к нашей современности. И не потому ли ждешь, что на одной из площадей древнего города тебя обязательно должна встретить скульптура воина, воспетого в «Слове»: в боевом шлеме, с копьем наизготове, с острыми стрелами в отворенном колчане.
О желанной глебовне своей что значит
1.1.1. Какую роль в данном фрагменте играет прием олицетворения?
1.2.1. Какую роль играют звукоподражательные слова в начале стихотворения?
Прочитайте приведённый ниже фрагмент произведения и выполните задания 1.1.1—1.1.2.
Вот Стрибожьи вылетели внуки —
Зашумели ветры у реки,
И взметнули вражеские луки
Тучу стрел на русские полки.
Стоном стонет мать-земля сырая,
Мутно реки быстрые текут,
Пыль несется, поле покрывая.
Стяги плещут: половцы идут!
С Дона, с моря с криками и с воем
Валит враг, но, полон ратных сил,
Русский стан сомкнулся перед боем
Щит к щиту — и степь загородил.
Славный яр тур Всеволод! С полками
В обороне крепко ты стоишь,
Прыщешь стрелы, острыми клинками
О шеломы ратные гремишь.
Где ты ни проскачешь, тур, шеломом
Золотым посвечивая, там
Шишаки земель аварских с громом
Падают, разбиты пополам.
И слетают головы с поганых,
Саблями порублены в бою.
И тебе ли, тур, скорбеть о ранах,
Если жизнь не ценишь ты свою!
Если ты на ратном этом поле
Позабыл о славе прежних дней,
О златом черниговском престоле,
О желанной Глебовне своей!
Уж с утра до вечера и снова
С вечера до самого утра
Бьется войско князя удалого,
И растет кровавых тел гора.
День и ночь над полем незнакомым
Стрелы половецкие свистят,
Сабли ударяют по шеломам,
Копья харалужные трещат.
Мертвыми усеяно костями,
Далеко от крови почернев,
Задымилось поле под ногами,
И взошел великими скорбями
На Руси кровавый тот посев.
Далеко во мгле, перед зарею?
Игорь, весь израненный, спешит
Беглецов вернуть обратно к бою.
Не удержишь вражескую рать!
Жалко брата Игорю терять.
Бились день. Рубились день-другой,
В третий день к полудню стяги пали,
И расстался с братом брат родной
На реке кровавой, на Каяле.
Недостало русичам вина.
Славный пир дружины завершили —
Напоили сватов допьяна,
Да и сами головы сложили.
Степь поникла, жалости полна,
И деревья ветви приклонили.
«Слово о полку Игореве», перевод Н. А. Заболоцкого
Прочитайте приведённое ниже произведение и выполните задания 1.2.1—1.2.2.
Хорошее отношение к лошадям
Ветром опита, льдом обута улица скользила.
Лошадь на круп грохнулась, и сразу
Кузнецким клешить, сгрудились,
смех зазвенел и зазвякал:
голос свой не вмешивал в вой ему.
Улица опрокинулась, течет по-своему.
За каплищей каплища по морде катится, прячется в
И какая-то общая звериная тоска плеща
вылилась из меня и расплылась в шелесте.
чего вы думаете, что вы их плоше?
все мы немножко лошади,
каждый из нас по-своему лошадь».
и не нуждалась в няньке,
может быть, и мысль ей моя казалась пошла,
Пришла веселая, стала в стойло.
И все ей казалось — она
жеребенок, и стоило
1.1.2. Как, судя по приведенному фрагменту, автор относится к Игорю и его воинам?
1.2.2. Какой смысл скрыт в утверждении лирического героя: «Каждый из нас по-своему лошадь»?
1.1.2. Основная мысль «Слова. » — мысль о единении русской земли. Автор обращается к походу Игоря для того, чтобы страстно, доказательно защитить эту мысль. Взгляд автора выражает прежде всего интересы Родины в целом, а не честь князей. Так как побуждением Игоря к походу была защита Родины, в походе князь проявил мужество, верность брату в плену, автор «Слова о полку Игореве» славит князя, хотя и не приветствует его поход. Автор сочувствует Игорю и отмечает лучшие его качества: смелость, желание помочь брату:
Игорь, весь израненный, спешит
Беглецов вернуть обратно к бою.
Не удержишь вражескую рать!
Жалко брата Игорю терять.
1.2.2. В. В. Маяковский последовательно и настойчиво сравнивает лошадь и человека. Как и лошадь, каждый из нас способен оступиться, пасть духом на жизненном пути. Поэт показывает, как трудно, но необходимо найти в себе силы и встать, не обращая внимания на пустые крики зевак, на насмешки тех, кому безразлична твоя судьба.
1.1.1. Олицетворение — вид метафоры, в которой предметы, явления неживой природы и понятия наделяются признаками живого существа. Олицетворение помогает создать одухотворенный образ природы, служит для усиления выразительности художественной речи. Примером этого в «Слове…» является олицетворение «стоном стонет мать-земля сырая» (образ земли ассоциируется с образом матери).
1.2.1. История о лошади помогает поэту рассказать о своей собственной тоске и боли. Сюжет произведения — лишний повод задуматься о соотношении алчного и грубо-го со светлым и гуманным в душе каждого из нас и в обществе в целом.
Эту тему задает на первый взгляд, незначительное звукоподражание, которое не только имитирует цокот копыт, но и выдвигает лексически значимые слова, несущие в себе тему грабежа и насилия:
Слово о полку Игореве план-конспект урока по литературе (9 класс)
Слово о полку Игореве
Принято считать, что «Слово» уникально. И первые издатели, и Пушкин, и Набоков говорили о «Слове» как об «уединённом памятнике» в «пустыне» или «степи» русской словесности — где, как по умолчанию считалось, ничего достойного не могло быть вплоть до Петра. На скучноватом для человека Нового времени фоне оригинальных поучительных и переводных богослужебных текстов, «миней и палей», как по другому поводу сказал Вениамин Каверин, текст, напоминающий о европейском Средневековье («Нибелунгах» или «Песни о Роланде»), а где-то и о поэзии Возрождения и более близких к нам эпох, казался человеку XIX–XX веков удивительной игрой природы (даже не культуры). По счастливой случайности, «Слово» было всё же замечено антикварами екатерининского века перед московским пожаром — иначе, как казалось, ни о какой древнерусской литературе говорить было бы нечего.
Первые читатели «Слова» в 1790-е годы, да и многие последующие поколения ещё мало знали о средневековой литературе и культуре Руси. Сейчас нам известно уже очень много параллелей к «Слову», которые могут быть непосредственно связаны с ним или принадлежать той же традиции. Культура Руси XII–XIII веков действительно была преимущественно церковной: её, по крайней мере письменную часть, создавали в основном монахи и священники. Но в ней была и более светская линия. Такое сосуществование традиций характерно для византийской образованности того же времени (в культуре Византии, в отличие от Руси, была ещё и живая античная составляющая). В сгоревшей рукописи, кроме «Слова о полку Игореве», был также список перевода византийского воинского романа о добывании невесты «Дигенис Акрит» («Девгениево деяние»), тоже XII века; этот перевод был позже найден в других редакциях. Кстати, «Дигенис», как и «Слово», «пограничный эпос», среди его героев и христиане, и варвары-иноверцы, между ними возможно тесное общение и даже браки (как у Владимира с «красной девицей» Кончаковной).
О, Русская земля, ты уже за горою!
Эта культура находила поддержку прежде всего при княжеских дворах. Сам автор «Слова» ссылается на своего предшественника Бояна — придворного певца нескольких князей XI века. Хваля его, стилизуя и цитируя, он в то же время заявляет, что не намерен следовать его манере. Из жития Феодосия Печерского известно, что при княжеском дворе в XI веке действительно было принято держать играющих и поющих гусляров — автор-монах говорит об этом неодобрительно, но подчёркивает, что это «обычай есть перед князем», признавая нечто вроде культурной автономии светских правителей. Известно и о других светских придворных развлечениях, идущих из Византии или с Запада. В Ипатьевской летописи упоминается, что в Руси XII века венгерские всадники устраивали нечто вроде рыцарских турниров («игра на фарех»). В лестничной башне Софии Киевской сохранились фрески с изображением византийского зимнего маскарада («брумалий»), скоморохов, музыкантов и охоты, иллюстрирующие сюжет о приезде княгини Ольги в Царьград. В «Поучении Владимира Мономаха» (начало XII века) также детально изображены рискованные княжеские охоты. (Кстати, эта уникальная автобиография древнерусского князя тоже сохранилась в единственном списке — в составе Лаврентьевской летописи, которая тоже была в собрании графа Мусина-Пушкина. Конечно, если бы она тоже сгорела, в её подлинность многие бы не поверили, но буквально за несколько месяцев до пожара её взял почитать Карамзин). В рассказе Мономаха, как и в «Слове», упоминается «лютый зверь» (эвфемизм для какого-то крупного хищника), и этот отрывок написан с небольшим числом союзов, как и «Слово о полку Игореве», что придаёт ему характерный ритм:
А се в Черниговѣ дѣялъ єсмъ: конь диких своима рукама свѧзалъ єсмь, въ пу[щ]ах 10 и 20 живых конь, а кромѣ того иже по рови ѣздѧ ималъ єсмъ своима рукама тѣ же кони дикиѣ. Тура мѧ 2 метала на розѣх и с конемъ, ѡлень мѧ ѡдинъ болъ, а 2 лоси ѡдинъ ногами топталъ, а другыи рогома болъ, вепрь ми на бедръ мечь ѡттѧлъ, медвѣдь ми у колѣна подъклада оукусилъ, лютыи звѣрь скочилъ ко мнѣ на бедры и конь со мною поверже; и Богъ неврежена мѧ съблюде. И с конѣ много падах, голову си розбих дважды, и руцѣ и нозѣ свои вередих, въ оуности своеи вередих, не блюда живота своєго, ни щадѧ головы своея.
«А вот что я в Чернигове делал: коней диких своими руками связал я в пущах десять и двадцать, живых коней, помимо того, что, разъезжая по равнине, ловил своими руками тех же коней диких. Два тура метали меня рогами вместе с конём, олень меня один бодал, а из двух лосей один ногами топтал, другой рогами бодал; вепрь у меня на бедре меч оторвал, медведь мне у колена потник укусил, лютый зверь вскочил ко мне на бёдра и коня со мною опрокинул. И Бог сохранил меня невредимым. И с коня много падал, голову себе дважды разбивал и руки и ноги свои повреждал — в юности своей повреждал, не дорожа жизнью своею, не щадя головы своей».
Параллели со «Словом» находятся и в церковных текстах домонгольской Руси. Например, противопоставление своего оригинального творчества старому песнопевцу Бояну, казалось бы нетипичное для Средневековья, находит аналогии в «Слове на воскресение Лазаря» (XII–XIII века), где царь Давид в аду говорит пророкам и праведникам: «Воспоим, весело, дружино, песни днесь, а плач отложим и утешимся! Се бо время весело наста…», причём делает это, кладя «очитые (зрячие) персты» «на живыя струны», как и Боян в «Слове». Похожие противопоставления есть и в переводной «Хронике Георгия Амартола», и в оригинальных проповедях Кирилла Туровского
Надпись о смерти Всеволода Мстиславича (1138) в Благовещенской церкви на Городище под Новгородом, найденная в 2021 году, содержит лексическую параллель к написанному спустя полвека «Слову», одному из самых лиричных его мест: «Уныло бяше сердце ихъ тугою по своемь князи» (ср. в «Слове»: «Уныша цвѣты жалобою и древо ся тугою къ земли пръклонило»). Есть характерные выражения и в новгородских берестяных грамотах: например, из относящейся ко второй половине XII века грамоты № 724 мы узнаём, что предводитель отряда действительно обращался к своим людям «Братие и дружино!», как Игорь. В XII или XIII веке также написано одно из наиболее ярких произведений княжеской культуры «Моление (или Слово) Даниила Заточника» (оформленное именно как послание князю), которое содержит и неясные экзотизмы, и поэтические параллелизмы, и игру со словами (знаменитое «кому Боголюбово, а мне горе лютое»), а среди образов — перекликающееся со «Словом» «мыслию паря, аки орелъ по воздуху».
Кони ржут за Сулою — звенит слава в Киеве; трубы трубят в Новгороде — стоят стяги в Путивле
Нельзя не упомянуть также «Слово о погибели Русской земли» (между 1238 и 1246), которое появилось практически наверняка после «Слова о полку Игореве» и не могло на него повлиять, но принадлежит общей с ним эпохе и традиции. Их связывает как поэтический ритм, так и сочетание радостной и грустной эмоциональной окраски. «Слово о погибели Русской земли» открывается панегириком Руси («О, свѣтло свѣтлая и украсно украшена, земля Руськая! И многыми красотами удивлена еси: озеры многыми удивлена еси, рѣками и кладязьми мѣсточестьными, горами, крутыми холми, высокыми дубравоми, чистыми польми, дивными звѣрьми…») и продолжается похвалой могущественному Владимиру Мономаху — ностальгией по ушедшему «золотому веку» Руси («старого Владимира» идеализировал и автор «Слова»). Дальше должно было идти описание разорения Руси татарами, но этот текст не сохранился.
Безусловно, «Слово о полку Игореве» связано с фольклором и народной поэзией; отсюда эпитеты типа «чистое поле», «синее море», «серый волк», «красные девки», «мутно текущие» реки.
Идейная проблематика и художественное своеобразие «Слова о полку Игореве».
Идеи: Поражение Игоря в 1185 году было очень тяжелым: 4 князя взяты в плен, большая часть дружины перебита. Никогда еще походы не оканчивались так печально. Вслед за победой над Игорем половцы ринулись разорять Русскую землю. Русь перенесла страшное потрясение после поражения. «И настала тяжкая година,Поглотила русичей чужбина».Показывает ситуацию раздробленности и ясно дает понять, что в таком положении Русь не выстоит перед лицом врага: «А князья дружин не собирают…И куют крамолу брат на брата.А враги на Русь несутся тучей,И повсюду бедствие и горе». «Поганые» теперь со всех сторон с победами приходили на русскую землю. Кроме того, неудача Игоря подорвала значение блестящей победы над половцами, незадолго до этого одержанной коалицией русских князей во главе со Святославом.
Автор живо откликается на события, желая своим талантом послужить интересам родной земли. Он страстный патриот Киевской земли, горько переживающий все ее горести. Его
главной задачей было дать верную политическую оценку события, показать своим современникам, какое значение имеет неудача Игорева похода для исторической судьбы всей Русской земли и каким губительным фактором стала раздробленность на Руси.Игорь-князь и Всеволод отважный,Святослава храбрые сыны,-Вот ведь кто с дружиною бесстрашнойРазбудил поганых для войны!А давно ли, мощною рукоюЗа обиды наши покарав,Это зло великою грозоюУсыпил отец их Святослав!
Автору горько от того, что все смеются над Игорем, удалым, несчастным, который на Русь накликал зло. Его главное желание как патриота – восстановление былого авторитета Киева и его былого положения – центра русской государственности. Однако интересы Киева неотделимы для автора от благополучия всей Русской земли в целом. Поэтому главной идеей «Слова» становится идея единения всех русских князей, всех земель вокруг Киева и киевского князя. Святослав – для него идеал правителя, мудрого и могущественного. Образ идеализирован. Он призывает встать на защиту Родины не только тех князей, чьим землям угрожает опасность, но и тех, которым нечего было опасаться: Всеволода 3 суздальского (Большое гнездо, от него зависят и рязанские глебовичи), который и Волгу веслами расплещет и шеломом вычерпает Дон, Ярослава Галицкого, который успешно обороняет юго-запад Руси и борется со степняками, Рюрику и Давиду напоминает об их некогда тяжелом поражении от половцев, призывает Мстислава и буй Романа, которых страшатся литовцы. В сознании автора военная катастрофа, постигшая Игоря, виделась как последнее предупреждение князьям, действовавшим вразброд, а иногда и затевавшим усобицы. Поэтому автор призывает к единению всех русских князей перед нашествием монгольских полчищ.
«Слово» дает живую картину феодального строя Руси, особенно в характеристике князей и дружины. Игорь и Всеволод – рыцари, для которых честь и слава – главные двигатели в их поведении. Лучше быть убитыми, нежели плененными. Игоря отличают рыцарская отвага, храбрость, воинская доблесть, так же как и Всеволода. О Романе владимиро-волынском говорит, что он «парит на подвиг в отваге, словно сокол, по ветру летящий». Дружина Игоря ищет себе чести, а князю – славы.
Кроме того, автор еще во вступлении обозначает свою цель: довести повесть о године бед от княжения Владимира Святого до времени Игоря. Помимо линейной сюжетной линии, автор упоминает те события и тех людей, которые непосредственно в битве Игоря участия не принимают, но расширяют историческую перспективу, позволяют понять причины междоусобиц,
вражды с половцами (изображение Всеслава Полоцкого – в слове Святослава, других князей, которым обращается Святослав,
Олега Гориславича – после 2 сражения).
Цель таких отступлений – напомнить, к чему приводит политика раздоров, и призвать к установлению прочного княжеского союза.
Автор скорее всего дружинник Святослава. Он защищает общенародные интересы, окружает киевского князя ореолом политического авторитета для всей Руси. Он против затеи Игоря:Венецейцы, греки и мораваЧто ни день о русичах поют,Величают князя Святослава,Игоря отважного клянут.
но говорит о нем и Всеволоде так, чтобы вызвать у князей участие, жалость к их судьбе. Он подчеркивает их мужество, отвагу, рыцарскую неустрашимость. После поражения во второй битве называет Игоря «сокол наш могучий». С радостью говорит о возвращении Игоря на Русь.
Художественное своеобразие: «Слово» не стремится к передаче последовательных моментов игорева похода и возвращения Игоря из плена, а к возбуждению жалости и участия к игоревой беде и к уяснению всего произошедшего в определенном политическом котексте
. С этой целью автор дает
ряд лирических картин, в которых фактический элемент отходит на второй план и уступает место образному описанию наиболее драматических моментов. В авторе сказывается христианин, но больше, чем в другом русском памятнике присутствует языческая мифология.
Вместо традиционной воинской повести автор создает одновременно страстную лирическую песню и волнующее публицистическое произведение, сам становясь судьей и настоящего, и прошлого русской истории, нередко пускаясь в пространные размышления. Его не интресуют точные факты, важно передать общее впечатление и заставить читателя пережить и прочувствовать события.
Например, в отличие от повести в Ипатьевской летописи, в «Слове» не сообщается никаких подробностей первого сражения с половцами, зато с гиперболической роскошью показаны трофеи, захваченные Игорем
: красные половецкие девы, золото, такни. Затем, если в Ипатьевской летописи идет подробное описание второй битвы, то в «Слове» вместо точных фактов переданы весь драматизм и необычайное ее напряжение.
Каждое событие, которое в Ипатьевской летописи изображено в очень реальных красках, автор «Слова» оживляет, придавая особый трагизм.
Так, Святослав, еще не зная о поражении Игоря, уже томится злым предчувтсвием. Видит мутный сон, значение которого ему не ясно. С той же целью вводится и символ солнечного затмения.
Вообще, одной из самых главных художественных особенностей становится гиперболизация.Так дано изображение Всеволода, например: ярый тур, прыщет на врага стрелами, гремит о шлемы мечами булатными. Куда ни поскачет, там лежат поганые головы половецкие. Гиперболизация видна и в эпитетах ( туча стрел). Обращение Святослава к Всеволоду Суздальскому: «Ты и Волгу веслами расплещешь,Ты шеломом вычерпаешь Дон».
Своеобразен и жанр: элементы ораторского произведения, воинской исторической повести, героической песни.
Особенности, присущие ораторскому жанру: обращение к слушателям или читателям ( первые строки). Потом обращение повторяется еще пять раз. Обращением автор и заканчивает. То есть он все время стоит в позиции оратора, говорящего от 1 лица.
Воинская повесть: сюжетная основа – военный поход
, его герои – князья – воины и их храбрые дружинники, ищущие себе чести, а князьям славы. Большое внимание уделено героике сражений, «Слово» наполнено звоном военной славы.
Есть характерные для воинских повестей образы-символы: копие преломить конец поля – одержать победу, испить шеломом Дону – победить врага у Дона, главу свою приложить – пасть в бою, вступить в злато стремя – выстпеить в поход, стязи глаголют – войска говорят.
Героическая песнь.Сохранена связь с реальными фактами, но даны они в эмоциональном лирическом восприятии автора. Автор использует поэтическую образность фольклора
, восхищается доблестью и мужеством князей, скорбит и плачет, призывает, укоряет, радуется возвращению Игоря и прославляет его.
Богатая образно-символическая насыщенность: олицетворения (Стоном стонет мать-земля сырая; одушевление отвлеченных понятий: обида – Дева Обида, скорби и печали – Карна и Жля), метафора (стяги плещут, «Задымилось поле под ногами.И взошел великими скорбями На Руси кровавый тот посев», «Стонет, братья, Киев над горою,Тяжела Чернигову напасть,И печаль обильною рекою По селеньям русским разлилась», «Приумолкли города, и снова На Руси веселье полегло».) паралеллизм (О златом черниговском престоле,О желанной Глебовне своей! — Всеволод позабыл, «Стрелы половецкие свистят,Сабли ударяют по шеломам,Копья харалужные трещат».)
Важнейшая особенность – связь природы и человека. Животные и растения, земные и небесные стихии очень живо отзываются как на горе, так и на радость всех о ком упоминается. Мрачное предзнаменование – солнечное затмение, зловещее мифическое существо Див предупреждает криком вражеские страны о походе Игоря, птицы, волки, орлы, тучи, ветер – все подстерегают беду, а когда он терпит поражение, трава поникла от жалости, а деревья приклонились к земле. Когда Игорь бежит из плена окружающая природа помогает ему, река Донец лелеет на волнах и всячески оберегает. Плач Ярославны: обращение к ветру, к Днепру, солнцу с просьбами и упреками. Когда Игорь бежит, уже не каркают вороны, не трещат сороки, не кричат галки, только дятлы стуком путь указывают и соловьи ликуют вдалеке, река Донец возвеличивает Игоря.
Природа звучащая: галки говорят своей горечью, Донец разговаривает с Игорем, кричат телеги, говорят боевые знамена. «Слово» вообще переполнено звуком, звоном, пением. Струны у Бояна князям славу рокотали, лисица дико брешет, волки воют, птицы кричат (все 1 часть, Игорь едет на половцев, за ним несется беда, животные, их крики, как бы олицетворяют беду)
Есть и языческие боги: велес, даждьбог, стрибог, хорс, мифически Див, Дева-обида, Карна, Жля, бывшие олицетворением плача и скорби. Боян – внук Велеса, ветры – стрибожьи внуки, а русский народ – даждьбожий внук. Олег Гориславич – внук Даждьбога. «Поднялась Обида от курганов И вступила девой в край Траянов». Олицетворение Обиды тоже признак языческого мышления.»И воздвиглась на Хвалу Хула ( 3 главка во 2 части) – олицетворение чувств.
Видимо, автор находился под воздействием анимистического восприятия природы. Он был настолько проникнут поэтической стихией, что не хотел уйти от языческого мироощущения, которое было в ту пору еще очень сильно.
Символика.
Два светила в сумраке пропали.Вместе с ними, за море упав,Два прекрасных месяца затмилисьМолодой Олег и Святослав. (князья – это солнце или молодые месяцы) · Символы вообще часто связаны со светом (солнце-месяц), погас белый свет над русскою землею.Вещие персты бояна – это 10 соколов, которые он пустил на стадо лебедей.· Символика в сне Святослава: черная пелена – символ похорон, жемчуг – слез, доска без конька на тереме – знак несчастья, карканье серых ворон – знак беды.
Эпитеты: златой, златоверхий, злаченный, златокованый, много фольклора. Постоянные эпитеты: борзые кони, буй-тур Всеволод, мил брат,ратные думы, лихие кони, кровяные зори «возвещают бедствие утра» (на следующее утро после первой битвы), копья харалужные, кровавая река, серебряная седина, «сизый орел», «синее море», «зелена трава», «стрелы каленые», «красные девки», «кровавые раны», «острые мечи», «студеная роса», «серый волк», «храбрая дружина», «черный ворон», «черная туча», «чистое поле». Метафорические эпитеты: злато слово, вещие персты, железные полки, живые струны.
Цветовые образы: златой стол, златой шелом, златоверхний терем, злато слово. Золото – символ величия, славы, вечности. Серебряное стружие, серебряные берега; зеленая трава, зеленое дерево; синее море, инее вино, синий Дон; червленые щит, червлен стяг; белая хоругвь, серый волки, сизые орлы. Цветовые эпитеты делают образы ощутимыми.
Сравнения: Боян Серым волком по полю кружил,Как орел под облаком парил,
с серым волком сравнивается Кончак, князья и дружина