Желание и мотивация в чем разница

Мотивация и желание в чем отличие?

Желание, гораздо сильнее мотивации. Не зря же говорят охота пуще неволе. Когда чего то хочешь, то делаешь все что получить или исполнить свое желание, не зависимо от того есть мотивация или нет. Если есть сильное желание все остальное просто меркнет и уходит в сторону.

Когда есть желание, делаешь дело в свое удовольствие. А когда желания нет, то требуется мотивация почему ты должен это делать, внутренняя, когда сам себя убеждаешь, что это тебе нужно, или внешняя, когда тебе помогают определится другие люди.

Полагаю, что речь в вопросе идет не об использовании денег как жизненной необходимости: покупка продуктов, оплата жилья, приобретение первичных нужд (одежда, бытовые товары и т. д.). Наверное, автор имел в виду феномен тяги к деньгам. По крайней мере свой ответ буду формулировать в данном смысловом ключе.

Каникулы, как и всё хорошее, быстро заканчиваются и нужно снова идти в школу. Вашему ребёнку придется рано вставать, заниматься, делать уроки. Чтобы этот процесс прошел как можно мягче ребёнка следует готовить примерно за две недели до начала учебного года.

Я пожалуй выделила бы три ключевых на мой взгляд момента:

Первое. Режим дня и питания.

Если Ваш ребенок учится с первой смены, то вставать ему придётся в 7 утра. Начинайте будить его примерно в это время уже сейчас. При этом важен Ваш позитивный настрой. Ни в коем случае не жалейте ребёнка и не говорите как это тяжело!

Ещё стоит заранее перейти на тот режим питания, который ребёнок будет соблюдать в течение учебного года.

Второе. Поиграйте с ним в уроки.

Подберите ребёнку несложные задания и установите конкретное время исполнения. Стоит подбирать разнообразные упражнения, как математические, так и чтение. Сделайте между ними импровизированную перемену и заполните её чем-то полезным, например гимнастикой для рук.

Третье. Должна быть мотивация.

Источник

Удивительно простая правда
о мотивации и лени

почему отсутствие мотивации НЕ является твоей проблемой

У тебя есть нереализованные мечты?
Возможно, ты не можешь разобраться в своей ситуации и часто откладываешь задуманное на завтра. Ты думаешь: «Вот если бы только у меня было больше мотивации, тогда бы мне удалось сделать “Х”».

Считаешь, что ты немотивированный человек? А если мы скажем, что у тебя есть много мотивации? Просто она может быть направлена не в то русло…

Мотивация — это стимул, желание или необходимость что-то делать.

Нигде не сказано, что мы должны направлять ее на что-то позитивное или только на то, что меняет нашу жизнь. Часто мы связываем мотивацию с достижением новых высот, будь то запуск прибыльного бизнеса, поиск классной работы или прокачка своих навыков. Но в реальности мы направляем ее в очень разные стороны:

Как видишь, некоторые из этих примеров негативные, а некоторые нейтральные. Если у тебя будет правильный стимул — ты всегда найдешь мотивацию, чтобы действовать! Кто-то из наших друзей может часами говорить об «Игре престолов». Он знает каждую деталь сериала, предысторию всех персонажей, имена каждого представителя королевской семьи. Он мотивирован быть суперфанатом, потому что любит эту сагу.

2 1

Каждый из нас уже мотивирован

Остается вопрос: как направить свою мотивацию в нужное русло? Как перестать откладывать что-то «на потом»? Только четкий стимул и сильное желание помогут нам выбраться из “ямы лени”.

Начнем со стимулов. Нам нужна веская причина что-то сделать. Это просто, но эту идею многие упускают из виду. Именно убедительная причина помогает добиться результата, включая «почему» в сам результат.

Ты часто ругаешь себя за то, что не делаешь что-то?
А стоило бы чаще задавать себе вопрос “Зачем мне нужно это делать?”

Например, ты хочешь открыть свой бизнес и объясняешь это причиной — “чтобы зарабатывать деньги”. Но будет ли этот стимул поддерживать тебя, когда станет трудно? Тем более, что бизнес открыть непросто, да и деньги ты можешь продолжать зарабатывать на своей работе. Действительно ли эта причина поможет тебе не слиться?

По-настоящему убедительные причины – это что-то гораздо более важное. Например, желание самому распоряжаться своей загрузкой и временем. Взять выходной, если хочется. Уехать на месяц на Бали. Самому отвечать за результат. Выбирать, с кем работать, а с кем нет. Возможность влиять на других людей. Ну как, вдохновляет? 🙂

Представь, как будет выглядеть твоя жизнь после достижения результата

Постарайся найти важные для тебя причины сделать то, что очень хочется. Те причины, которые помогут тебе начать ДЕЛАТЬ. Пора перестать откладывать всё на многозначительное “завтра”…

3 1

Например, ты горишь желанием писать. Что нужно сделать для начала? Правильно: сесть за ноутбук и создать документ или взять любимый блокнот и внести туда пару заметок 🙂

Наши мечты не могут оставаться просто мечтами. Мы должны страстно хотеть воплотить их в реальность.

Иногда успешным людям не хочется заниматься творчеством или работать над своим бизнесом. Но они почему-то продолжают свое дело и не останавливаются. Почему? Потому что они более мотивированы, чем ты? Конечно, нет. Просто у них есть внутреннее желание и стимул продолжать движение. Когда мы начинаем что-то — нужно всегда помнить о своих желаниях и найти стимулы не бросать всё на полпути.

Разница между желанием и стимулом

Твое желание приведет тебя в тренажерный зал. Именно желание побудит тебя перестать откладывать «до понедельника». И когда ты посмотришь в зеркало и увидишь прогресс, — это станет стимулом для продолжения. Твое желание поможет начать бизнес, но твоя первая продажа станет стимулом для продолжения работы.

4 1

Преодолей хотя бы первое препятствие, которое мешает тебе создать что-то новое. Это станет отличным стимулом идти дальше. Напиши первый абзац курсовой — и следующие несколько страниц пойдут как по маслу. Купи красивый наряд на размер меньше, чтобы скорее привести себя в форму.

Используй силу стимула и желание достичь своей цели!

Если у нас есть мечты и цели — давай постоянно использовать этот источник желаний. Важно “гореть” идеей: тогда даже преграды станут для нас новыми возможностями!

Находи в своей жизни причины, чтобы мотивировать себя на что-то позитивное и перестать откладывать дела на завтра. Рискни принять участие в своей жизни — и уже совсем скоро ты увидишь результат, который обязательно тебе понравится.

Источник

Желание это в психологии? Интерес что это такое? В чем отличие?

Желание это в психологии? Интерес что это такое? В чем отличие? Определения. Поисковые проявляющие вопросы. Формы желания.

Здравствуйте, уважаемые переговорщики!

Сегодня мы с Вами разберем два часто встречаемых в переговорах понятия: желание и интерес. Ответим также на вопрос, почему важно различать эти слова и быть бдительными во избежание излишней лояльности по отношению к оппонентам.

– А что такого плохого в лояльности, спросите Вы?

Лояльность по отношению к другой стороне почти всегда сопровождается положительной эмоциональной оценкой, порой значительной и это может оказать «ловушкой» через пару ходов для Ваших желаний!

Тогда Вы принимаете решения рассудком на протяжении всего цикла переговоров, где присутствует ступенчатость целей, а не под влиянием своих эмоций.

“Желание есть потребность, чтобы что-нибудь было, чего нет.”

Людвиг Фейербах (1804–1872 гг.)

Блок 1. Желание. Что это такое?

1.1. Определение.

Если субъект хочет есть, потому что голоден, то это потребность.

Если он хочет съесть именно рис с рыбой, то это желание. Желание связано с неким окончательным результатом, которые человек хочет получить. Окончательный результат наполнен содержанием, обладает структурой, имеет форму. Желание также может быть сцеплено с процессуальным состоянием в виде действия.

1. Субъект стремиться сам осуществлять действия по отношению к объектам/событиям. Например, учить детей хоровому пению.

2. Желание наблюдать процессы. Например, наблюдать за игрой в футбол.

3. Намерение быть включенным в деятельность, выступать в качестве участника. Например, прогуливаться в парке.

4. Стремление воспринимать действия по отношению к себе. Например, получать массаж.

Желание зачастую выступает мотивом поведения человека. И поскольку в одно и тоже время желаний множество, то нередко возникает конфликт мотивов.

Не всегда человек волевым решением в переговорах выбирает самое ценное стратегическое желание, более того скорее характерно главенство желания, связанного с устранением сиюминутного эмоционального дискомфорта. В итоге течение переговоров сворачивается в сторону взаимных наказаний и упреков, угроз и манипуляций.

1.2. Поисковые проявляющие вопросы.

Весьма часто распространены ситуации, когда человек желает, но не действует, соответственно реализация желаний не происходит. Желание проявляет себя через вопрос, который субъект задает сам себе (имплицитно или эксплицитно):

– Что я хочу?

Затем отвечает себе:

– Я хочу это!

В тоже время совсем не обязательно человек способен задать себе вопрос:

– Почему я это хочу?

Поиск причинности своего желания часто присутствует, однако не всегда. К тому же подбор причин может оказаться весьма «неряшливым» и противоречивым, когда выбирается подходящий образ, оказавшийся «якорем», срабатывают эффекты: привязка, самоякорение, фрейминг, эвристика доступности.

Еще более сложный вопрос, который приходится задавать самому себе, это:

– Как получить то, что я хочу?

И здесь поиск сценария предопределен доступными в данном месте и времени воспоминаниями в виде скриптов и в меньшей степени эвристическими процедурами. На этом этапе происходит чаще всего отказ от реализации желаний в связи с осознанием необходимости покинуть «тихую гавань», место комфорта и оказаться в «открытом море», за «красной линией». Успокоение самого себя происходит разнообразными способами. Обнаруживаются так называемые «рациональные» причины, по типу «овчинка выделки не стоит», «лучше синица в руках, чем журавль в небе».

1.3. Желание. Формы.

В некоторых статьях по психологии под желаниями нередко понимают различные его формы:

1. Влечение. Предполагает отражение эмоциональной составляющей.

2. Стремление. Происходит отражение ценностной значимости

3. Намерение. Связано с мотивом и волеизъявлением.

ПОСМОТРИТЕ ВИДЕО “Переговоры с руководителем. Как ответить агрессивному начальнику?!”

Блок 2. Что такое интерес?

“Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравственности и любви к отечеству.”

Генрих Гейне (1797–1837 гг.)

1. Интерес — это не односложное понятие.

2. С одной стороны, можно выделить заинтересованность в процессуальных проявлениях объектов, субъектов, событий, когда они выступают в качестве ресурсов помощи для получения доступа к целевым результатам.

3. Помимо этого, заинтересованность может быть в результатах, как неких условно статичных состояниях некой системы, также оказывающихся ресурсами помощи.

4. Функциональные особенности, структура, содержание в процессуальной и результативной форме носят утилитарный характер для переговорщика. Субъект осознает, как он сможет использовать некоторое качество для того, чтобы обрести желаемое. В этом смысле предметная заинтересованность представлена в виде промежуточных целевых результатов и действий.

5. С другой стороны, сами по себе подобные вещи и явления не представляют самостоятельный интерес, т.е. оказываются не интересными в качестве окончательного целевого результата или действия. Так оппонент может не быть интересен как окончательный предмет исследования в качестве личности и при этом в его поступках переговорщик заинтересован, поскольку они могут способствовать реализации собственных желаний.

6. Заинтересованность в чем-либо или ком-либо может впоследствии дополниться собственно интересом к объекту, субъекту, явлению и в этом случае они становятся предметом исследования как окончательный целевой результат или действие.

7. Интерес – это всегда сознательный волевой акт и связан с фокусом внимания, без которого не осуществляется «выхватывание» фигуры из фона.

8. Интерес возникает тогда, когда переговорщик понимает, что данный объект/феномен можно использовать в качестве ресурса и связан с активной мыслительной деятельностью.

9. «Прокручивание» сценария во внутреннем диалоге, сцепленным с абстрактно-концептуальным и наглядно-образным мышлением порождает и определяет интерес.

10. Маркерами интереса могут выступать вопросы как во внутреннем контуре человека, так и во внешнем.

– Что он делает?

– Зачет это делает?

– К чему это приведет?

– Как он это делает?

– Куда он пошел?

– Где и когда это произошло?

11. Человек исследуя, задавая вопросы и обнаруживая ответы, сообщает о своем интересе или заинтересованности.

12. Интерес – это побуждение узнать, понять, оценить предмет/событие. Можно сказать, что интерес спаян с объектом.

13. Интерес, являясь побудителем деятельности, в таком качестве выступает мотивом.

14. Если субъект декларирует, что испытывает интерес к предмету/феномену, однако не осуществляет поисковую, исследовательскую деятельность, т.е. не задает вопросы самому себе или другому человеку, не ищет ответы в других источниках информации, то это можно расценивать как маскировку отсутствия интереса. Поисковая деятельность проявляет присутствие интереса.

Заказать тренинг “Переговоры – Схватка”

ЗАКАЗАТЬ обучение

Блок 3. Желание и интерес. В чем разница?

“В желании выражается сущность человека.”

Бенедикт Спиноза (1632–1677 гг.)

Желание, будучи овеществленной потребностью, направлено на получение объекта/явления, в то время как интерес предполагает ознакомление с объектом, его исследование.

Переговорщик — это прагматик для которого объект/явление представляют ценность, как способ получить доступ к целевому ресурсу, который на событийной линии времени находится после того, как получен промежуточный результат или осуществлено промежуточное действие, а также получен окончательный целевой результат или осуществлено окончательной действие.

Осознанная потребность в виде желания может вызвать интерес к объекту, который способен ее удовлетворить, а интерес к объекту часто вызывает желание.

Подобная идентификация, рассматриваемая синонимичность является ошибкой переговорщиков в том случае, когда человек это делает искренне, располагая данный концепт в качестве подлинного элемента собственной модели мира.

Если субъект использует термин «интерес» в качестве маскировки и специальным образом для «ушей» оппонента, когда на мысленном плане четко различает свое желание обладать результатом или регистрировать действие, то это уже можно расценивать как некий тактический замысел, хотя полностью и не исключает хаотичного поведенческого «дрейфа».

Вполне возможно, что широкое распространение понятия «интерес» в переговорах связано все-же с маскировкой другого термина «желание», поскольку актуализация слова «желание» предполагает непосредственный личностный характер получить, обрести нечто, проявляет выраженный субъективизм и эгоизм даже в тех случаях, когда коммуникатор представляет свою компанию или свое государство. Для оппонента личность переговорщика во многих случаях равнозначна той группе людей, чьи желания он представляет.

Использование слова «интерес» отвлекает внимание оппонента, демонстрируя ему некую исследовательскую позицию, косвенно или напрямую связанную уже с личными желаниями. И переговорщик уже как будто и не выглядит «законченным шкурником», в глазах оппонента, хотя им подлинно является. Сути процесса это не меняет, но по форме не так уже эмоционально дискомфортно для противоположной стороны.

Для переговорщика будет полезным, когда он слышит от оппонента употребление выражений со словами про свои «интересы», для себя перекодировать это как «желания» другого человека, которыми в действительности они и являются.

А в ряде случаев оказывается весьма полезным акцентировать внимание противоположной стороны на том, что они, оппоненты, «запускают в овчарню переодетого волка», и использовать это в качестве повода для сдвига атакуемых элементов психического опыта реципиента.

Весьма полезно переговорщику «не покупать» слово «интерес» со стороны оппонентов во внутреннем контуре, т.е. для самого себя, и при этом активно «продавать» слово «интерес» для реципиента, маскируя свои эгоистичные желания.

Кто царствует внутри самого себя и управляет своими страстями, желаниями и опасениями, тот более чем царь.

Джон Мильтон (1608–1674 гг.)

УМНЫЕ КНИГИ по современной поведенческой психологии, теории принятия решений, когнитивным иллюзиям, мотивации, лидерству, саморазвитию, ошибкам в мышлении Вы можете БЕСПЛАТНО скачать с моего сайта здесь: https://yakimovvlad.ru/knigi-psixologiya

Пожалуйста делитесь в социальных сетях этой статьей, помогите мне распространять БЕСПЛАТНЫЕ знания БЕСПЛАТНО, ведь кому-то это может помочь в жизни справиться со сложной ситуацией!

Ставьте лайки, пусть позитива будет больше, Вы же позитивный человек! И напишите свой комментарий, расскажите свои идеи!

Подпишитесь на меня для того, чтобы на постоянной основе получать доступ к полезной и умной информации в области когнитивных наук и переговоров!

С Вами был Ядро Владислав, тренер по переговорам! Пока и до новых встреч!

Источник

8.4. Влечения, желания, хотения

Среди мотивационных образований особое место занимают влечения, желания и хотения. Как и в отношении других психологических понятий, связанных с мотивацией, их толкование далеко не однозначно и имеет длинную историю.

Попытку разобраться в понятиях «желание» и «хотение» предпринял еще И. М. Сеченов в «Рефлексах головного мозга» (1863). И то и другое он рассматривал в аспекте произвольного управления поведением и действиями и с точки зрения развиваемой им рефлекторной теории считал, что и желание и хотение являются рефлексами без конца, без удовлетворения. «Желание в страстном психическом акте то же, что мысль в обыкновенном — первые две трети рефлекса», — писал И. М. Сеченов (1953, с. 105).

При этом он явно не отождествляет желание и хотение с органической потребностью (нуждой). Так, он писал, что жизненные потребности родят хотения, что желание у взрослого человека вытекает из какого-нибудь представления и является страстной стороной мысли, т. е. ощущением, переживанием эмоции: «Желание как ощущение имеет всегда более или менее томительный, отрицательный характер» (1953, с. 110). Процесс появления желания у детей И. М. Сеченов описывает следующим образом:

Рядом с развитием страстных психических образований в ребенке появляются и желания. Он любил, например, образ горящей свечки и уже много раз видал, как ее зажигают спичкой. В голове у него ассоциировался ряд образов и звуков, предшествующих зажиганию. Ребенок совершенно спокоен и вдруг слышит шарканье спички — радость, крики, протягивание руки к свечке и пр. Явно, что в его голове звук шарканья спички роковым образом вызывает ощущение, доставляющее ему наслаждение, и оттого и радость. Но вот свечки не зажигают, и ребенок начинает капризничать и плакать. Говорят, обыкновенно, что каприз является из неудовлетворенного желания.

…Очевидно, что воспоминание о наслаждении, будучи страстным, отличается, однако, от действительного наслаждения, подобно тому как голод, жажда, сладострастие в форме желания отличаются от наслаждения еды, питья и пр. Желание, как с психологической, так и с физиологической точки зрения, можно вообще поставить рядом с ощущением голода. Зрительное желание отличается от голода, жажды, сладострастия лишь тем, что с томительным ощущением, общим всем желаниям, связывается образное представление… (1953, с. 102).

Таким образом, в желании И. М. Сеченов видит две составляющие: «томительное ощущение» (ощущение нужды) и образ (представление) того, что человек желает, т. е. цель. В то же время он ставит желание в один ряд с намерением.

И. М. Сеченов пишет, что желанию и хотению часто придают различные значения. Про желания говорят, что они капризны и противятся воле. Хотение, наоборот, часто принимают за акт самой воли: я хочу, но не исполню своего желания; я устал и мне хочется спать, а я продолжаю бодрствовать. Считают, что человек, если захочет, может поступить противоположно своему желанию.

И. М. Сеченов связывает это с неправильностью языка, считая, что желание и хотение суть одно и то же: мне хочется лечь — означает, пишет он, желаю лечь, у меня есть желание лечь. Он считает, что тут какая-то неточность или в способах выражать словами свои ощущения, или даже в самих ощущениях и связанных с ними понятиях и словах, и пытается разобраться в этом; но выбирает для разделения понятий «хотение» и «желание» очень шаткий, трудноопределяемый критерий: степень выраженности страстности (эмоционального переживания). Хотение менее страстно, более «холодно», желание более страстно (вспомним А. С. Пушкина: «В крови горит огонь желаний»). Но это всего лишь допущение, главным же для И. М. Сеченова является не их разведение, а их тождество: и хотение и желание есть рефлекс без конца, мысль. Но это означает также, что и тот и другой феномен не сводимы к нужде (органической потребности).

К сожалению, многие высказывания И. М. Сеченова не дают основания говорить о том, что вопрос им решен окончательно. Это скорее размышления над поставленным вопросом. В самом деле, заявляя о тождестве понятий «хотение» и «желание», он пытался затем найти критерий для их разведения.

Сложность разрешения этого вопроса доказывается тем, что и до сих пор различия в понимании желаний и хотений одними психологами признаются, а другими — нет. Те же, кто эти различия признают, четко, а главное — доказательно, их не формулируют. Положение усложнилось еще и тем, что, благодаря 3. Фрейду, к феноменам желания и хотения присоединился третий — влечения. В результате к сегодняшнему дню наметились две линии в их рассмотрении: как выражение активности потребностей (а порой и отождествление их с потребностями) и как проявление различных видов стремлений к удовлетворению потребностей. Правда, стремления многими понимаются как активная сторона потребностей, так что в какой-то части эти два направления смыкаются. Однако в ряде работ стремление — это не только влечения, желания, хотения, но и интересы, идеалы, склонности, призвание и т. д. Под стремлениями подразумевают либо такие потребностные отношения, в которых предметное содержание еще в значительной степени свернуто (т. е. не ясен предмет удовлетворения потребности), либо такие, в которых динамическая сторона (побуждение) особенно ярко выражена.

Таким образом, несмотря на близость стремлений к влечениям, они не тождественны. В связи с этим заметим, что название книги польского психолога К. Обуховского Psychologia dazed ludskich, переведенное как «Психология влечений человека», не очень соответствует истине, так как dazen — это стремление, а не влечение; неудивительно, что в самой книге о влечениях говорится очень мало (глава о сексуальной потребности).

Рассмотрение влечений, желаний и хотений как различных форм потребности связано прежде всего с именем С. Л. Рубинштейна. Все эти три формы отражают, с его точки зрения, стадии развития потребности. Влечение — это начальный этап в осознании потребности, переходная форма от органических ощущений к более высоким формам — желанию и хотению. По С. Л. Рубинштейну, при влечении предмет, способный удовлетворить потребность, еще не осознается. Но в то же время он пишет, что содержащаяся во влечении направленность не заложена в индивиде сама по себе, вне его связи с внешним миром, а фактически порождается потребностью в чем-то, находящемся вне индивида.

По мере того как предмет удовлетворения потребности осознается, влечение переходит в желание. В его характеристике С. Л. Рубинштейн подчеркивает прежде всего возникновение предметной определенности, т. е. осознание предмета удовлетворения потребности. Однако, хотя желание уже включает знание о цели действия, в нем еще нет готовности к достижению этой цели. Когда же эта готовность возникает, то такую потребность С. Л. Рубинштейн называет хотением. Хотение, пишет он, это устремленность не на предмет желания сам по себе, а на овладение им, на достижение цели. Хотение, продолжает он, имеется там, где желанна не только сама по себе цель, но и действие, которое к ней приводит. Тем самым С. Л. Рубинштейн, используя понятие «хотение», подчеркивает побудительную, действенную сторону потребности.

Такое деление потребностей или их активной стороны — стремлений признано правомерным рядом психологов (П. И. Иванов, К. К. Платонов, П. А. Рудик). Они считают, что влечение — это смутное малодифференцированное стремление или потребность; желание характеризуется наличием осознанной цели, но пути и средства ее достижения еще не осознаны. Когда же они осознаются, то, по П. И. Иванову, возникает хотение, а по К. К. Платонову — интерес.

Правомерность выделения трех форм проявления потребностей И. А. Джидарьян (1976) обосновывает так: влечение— генезисом, исходными природными предпосылками развития; желание — включенностью в целостный внутренний мир личности как выражение значимых для нее предметных отношений и связей с внешним миром; хотение — действенностью как выражением ее исходного побуждения.

Однако такое понимание влечений, желаний и хотений и различий между ними поддерживается не всеми психологами. Для того чтобы понять причину этого, рассмотрим, как понимаются влечения, желания и хотения разными авторами.

Влечения. З. Фрейд, понимая влечения (Treibe — импульсы) как пограничные образования между физическим и психическим (соматическим и душевным), характеризовал их четырьмя аспектами: источником, целью, объектом и силой (энергией). Таким образом, он связывал влечения и с целью как действием, и с целью — объектом удовлетворения потребности.

Решительно высказывался против точки зрения, что при влечениях цель не осознается, Н. Д. Левитов. Он, в частности, писал, что неверно отличать влечения беспредметностью или неясностью, смутностью объекта. Напротив, человек, переживающий влечения, словно приковывается к объекту, связывается им, находится под его гипнозом. Когда человек говорит, что его влечет, он знает, к чему; в одних случаях объектом является более широкая сфера (музыка, природа), в других — более узкая (конкретный человек). Н. Д. Левитов выделял во влечении две характеристики — «властность» объекта над человеком и эмоциональную насыщенность переживаний; он же писал, что влечение часто вызывается весьма ясной, временами навязчивой целью. Недаром А. С. Грибоедов говорил, что влечение — род недуга. Если под влечением понимать фанатизм, влюбленность, то он был близок к истине. Например, Ф. Ларошфуко сравнивал любовь с горячкой: тяжесть и длительность той и другой не зависят от нашей воли.

Блестяще описал состояние своей влюбленности А. С. Пушкин в стихотворении «Признание»:

Я вас люблю, — хоть я бешусь,

Хоть это труд и стыд напрасный,

И в этой глупости несчастной

У ваших ног я признаюсь!

Мне не к лицу и не по летам…

Пора, пора мне быть умней!

Но узнаю по всем приметам

Болезнь любви в душе моей……

Когда я слышу из гостиной

Ваш легкий шаг, иль платья шум,

Иль голос девственный, невинный,

Я вдруг теряю весь свой ум.

И как серьезно больной человек, он готов обманываться любой утешающей его ложью:

…Алина! сжальтесь надо мною.

Не смею требовать любви.

Быть может, за грехи мои,

Мой ангел, я любви не стою!

Но притворитесь! Этот взгляд

Всё может выразить так чудно!

Ах, обмануть меня не трудно.

Я сам обманываться рад!

В. С. Дерябин (1974) отмечает, что влечение заключается в длительном состоянии напряжения, связанном с тяготением к определенному объекту и имеющем тенденцию проявляться в ряде действий, направленных на овладение этим объектом. Отсюда он, вслед за Н. Н. Ланге, рассматривает влечение как двухкомпонентный феномен, включающий в себя потребность в чем-то и двигательную тенденцию к удовлетворению этой потребности (побуждение). При этом В. С. Дерябин рассматривает слова желание, хотение, влечение, потребность, вожделение как синонимичные, выражающие лишь различные стороны и оттенки одних и тех же переживаний, и поэтому предпочитает пользоваться только одним термином — влечение. Он выделяет органические влечения (потребности) — голод, жажду, половое влечение и психические влечения — к труду, к организаторской или научной работе и т. д. Первые связаны с неприятным ощущением недостатка чего-то, вторые — с положительным чувственным тоном (очевидно, за этими влечениями скрываются интересы, склонности).

Влечение как целенаправленную потребность понимает и П. В. Симонов (1981). Однако с физиологической точки зрения осознания цели для целенаправленного поведения вовсе не требуется, так как целенаправленность определяется механизмом инстинкта. Неслучайно некоторые авторы употребляют слово «инстинкт» в смысле «влечение»; разница лишь в том, что влечение обозначает более сильный аффективный процесс, а инстинкт — специально «твердо отчеканенную» форму действия. Так, А. Н. Лук (1972) в качестве первичного феномена рассматривает не потребности, а врожденные влечения, унаследованные от предков и генетически закрепленные: стремление к сохранению своей жизни (пищевой и защитный инстинкты), стремление к продолжению рода (половой и родительский инстинкты), стремление к активности (рефлекс цели, рефлекс свободы, ориентировочный рефлекс), стремление к общению с себе подобными (инстинкты подражания и самовыражения).

Перечисленные влечения, пишет А. Н. Лук, отражаются в человеческой психике в виде тех или иных чувств (эмоциональных переживаний), а последние конкретизируются в форме желаний. Врожденное влечение неотчетливо, оно не облекается в слова. Желание же всегда конкретно, выражено словами, пусть не вслух, а посредством внутренней речи, даже свернутой. Желание возникает из взаимодействия врожденного влечения с приобретенным опытом. Оно является психологическим мостом от чувства к мысли. Как видим, трактовка желания А. Н. Луком существенно расходится с сеченовской: у того желание — это сама мысль, а не мостик к ней.

Своеобразно понимание А. Н. Лука и отношений между влечениями и потребностями: последние, отражая социальный опыт, формируются на основе влечений, но, будучи сформированными, воздействуют на поведение наравне с влечениями и даже приобретают главенствующую роль. В итоге отношения между влечениями, желаниями и потребностями у него выглядят так:

А. Н. Лук пишет, что человек, как правило, не осознает всей этой цепочки. На последнем этапе ее он с помощью мышления устанавливает для себя цель. И в дальнейшем ему самому именно этот момент осознания цели кажется отправной точкой, побуждением к деятельности. При этом чувственная мотивация этой деятельности остается нераскрытой. Между тем, заключает автор, поступки человека вытекают из его потребностей (что справедливо), а не из мышления (с чем трудно согласиться, если учесть роль «внутреннего фильтра» в формировании намерения). У А. Н. Лука мышление — лишь промежуточный этап между потребностью и достигнутым результатом.

Вообще, трудно представить себе, чтобы человек не осознавал ни влечения, ни потребности личности. Поэтому в справедливости утверждения этого автора об осознаваемом только желания можно усомниться. В то же время он правильно подметил подмену в сознании человека потребности целью, о чем я говорил в главе 2.

Конечно, вопрос о том, что во влечении осознается, а что не осознается, весьма сложен. Если говорить об инстинктивных влечениях, характерных для животных, то формула Н. Н. Ланге: влечения — это чувство плюс некоторая двигательная тенденция, возможно, и верна, и влечение отражает в данном случае лишь чувственную сторону инстинкта. Например, эмоция страха вызывает ряд типичных для животного инстинктивных действий в соответствии с врожденным защитным рефлексом. На основе ощущений, возникающих при осуществлении двигательного рефлекса, у животного возникают двигательные представления, которые, сливаясь затем с чувством страха, придают последнему характер влечения, т. е. чувства, в котором есть уже сознательная импульсивность к определенным движениям. По Н. Н. Ланге, инстинктивное влечение превратилось в «опытное» влечение, связанное с приобретением животным опыта.

Но если уже у животных признается сознательность влечений (правда, в приведенном Н. Н. Ланге примере как-то странно говорить о влечении, поскольку оно обычно связывается с притягательностью объекта, а страх не предполагает таковой), то что же говорить о человеке? Поэтому трудно согласиться с мнением ряда психологов, что влечение — это неосознанная потребность (К. К. Платонов). Кроме того, здесь происходит смещение акцента в рассмотрении сущности влечений: не осознается не предмет потребности, а сама потребность. Сравним, например, понимание влечения П. И. Ивановым (человек при влечениях осознает, что ему чего-то не хватает, что-то нужно, но что именно, т. е. какой объект, он не понимает) с тем, что говорится в «Кратком психологическом словаре» (М., 1974): влечение — это психологическое состояние, выражающее недифференцированную, неосознанную или недостаточно осознанную потребность субъекта. Правда, это противоречие может быть снято, если знать, что под потребностью авторы понимают предмет потребности.

Итак, итогом рассмотрения различных взглядов на сущность влечений может быть констатация факта, что критерий отличия влечений от желаний и хотений (неосознаваемость цели) признается не всеми. Да и сам С. Л. Рубинштейн, между прочим, писал, что осознание влечения совершается через осознание того, на какой предмет оно направлено (заметим, речь идет об осознании не желания или хотения, а именно влечения).

Наличие у влечения осознаваемой цели (объекта) подтверждается многими фактами. Влечение проявляется в симпатии, влюбленности, но ведь не может быть симпатии вообще, ни к кому, не говоря уже о влюбленности. Их объект всегда известен. Да и само слово «влечение» означает, что какой-то конкретный объект (более или менее конкретный или обобщенный) влечет к себе человека, придает его стремлению направленность, целеустремленность. Если бы объект не осознавался, то не было бы и влечения, а была бы просто осознанная или плохо осознанная нужда.

В понимании влечения как потребности с неосознанной целью (неопредмеченной потребности, если пользоваться терминологией А. Н. Леонтьева), хотят того психологи или нет, находит отражение фрейдовское понимание потребности и влечения как инстинкта. Неслучайно в 1949 году П. Я. Гальперин упрекал С. Л. Рубинштейна за использование понятия «влечение». Так, он говорил, что С. Л. Рубинштейн критикует фрейдизм, а сам использует основное понятие фрейдизма — влечение. Конечно, нельзя согласиться с такой критикой и отказаться от этого понятия на том основании, что его предложил 3. Фрейд. Но нельзя не видеть и ограниченности понимания 3. Фрейдом явления влечения.

Понимание влечений как свойств, близких к инстинктам, проявляющееся у разных авторов в той или иной степени, очевидно, не случайно. Над влечениями постоянно «витает дух» невольности, плохой осознаваемости. Как писал А. С. Пушкин: «Когда б не смутное влечение чего-то жаждущей души». Вопрос только в том, что происходит невольно, что плохо осознается или вообще не осознается. В инстинктах непроизвольным моментом является двигательная активность, направленная на удовлетворение потребности. Во влечениях же непроизвольным является появление тяги к объекту, побуждения, но не движение, не реакция удовлетворения потребности. Такая мысль высказывается рядом ученых. В. С. Дерябин (1974) говорит о внутренней, независимой от воли человека силе, движущей к объекту, Н. Д. Левитов (1964) — о непроизвольном или не совсем произвольном состоянии, когда человек чувствует себя как бы прикованным к предмету («Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила», — писал А. С. Пушкин; или в стихотворении «Звуки» у А. Н. Плещеева: «И мнится мне, что слышу я знакомый голос, сердцу милый; бывало, он влечет меня к себе какой-то чудной силой»). Речь, таким образом, идет о механизмах возникновения влечений, которые могут быть связаны и с непроизвольностью («неведомая сила», «какая-то чудная сила»). Однако, понимая это, не следует «перегибать палку» и считать, что влечения имеют наследственное происхождение (В. С. Мерлин,1971). Врожденное, наследственное и генетически обусловленное — это разные понятия. Генетическая обусловленность биологических влечений (например, полового, связанного с гормональными изменениями в организме в период полового созревания) сомнений не вызывает. Но у человека и эти влечения контролируются и не вызывают активности, направленной непосредственно на удовлетворение потребности. Они проходят через «цензуру» личностных образований, т. е. «внутреннего фильтра».

Что же касается плохой осознаваемости влечений, то дело здесь не в неосознаваемости объекта влечения, а в непонимаемости того, чем этот объект привлекает, манит к себе. Именно в отождествлении понимания с осознанием кроется, на мой взгляд, причина противоречивых взглядов на сущность влечений. Например, в одном из учебников по психологии сказано, что о влечении можно говорить тогда, когда не осознаны внутренние побуждения, т. е. не взвешена их личная и общественная значимость, не учтены их последствия (особенно при страсти). Но разве здесь речь идет просто об осознанности ощущений, переживаний? Поэтому наиболее точно, по моему мнению, вопрос об осознании влечений выражен в «Психологическом словаре» (1983), где говорится, что влечение может быть и хорошо осознанным, а недостаточная его осознанность бывает связана не столько с отсутствием представления о его объекте, сколько с непониманием существа потребности в нем, т. е. с непониманием почему и для чего он нужен. Человек обычно в той или иной степени знает, к чему его влечет, но часто не отдает себе отчета в причине этого влечения.

Безусловно, влечение подростков и юношей к противоположному полу осознается ими в качестве потребности личности, но не всегда понимается причина этого влечения, т. е. те гормональные сдвиги и связанные с этим органические потребности, которые происходят в период начала полового созревания и ощущаются ими. В то же время слабо понимается и то, что привлекает в объекте влечения. Привлекательный объект становится целью, но его характеристики (привлекательные стороны) либо вообще не выделяются, либо осознаются весьма смутно.

Вслед за К. К. Платоновым влечение можно рассматривать как примитивную эмоциональную (или преимущественно эмоциональную) форму направленности личности.

Желания. Нет однозначного понимания психологами и другого феномена — желания. У Ж. Годфруа (1992) желание — это ощущение потребности; в других источниках — это переживание, отражающее потребность, перешедшее в действенную мысль о возможности чем-либо обладать или что-либо осуществить; у Р. С. Немова (1994) — это состояние актуализированной, т. е. начавшей действовать, потребности, сопровождаемое стремлением и готовностью сделать что-либо конкретное для ее удовлетворения (т. е. то, что у С. Л. Рубинштейна называется хотением). В «Психологическом словаре» желание трактуется как особая форма активности человека, стремящегося удовлетворить осознанную им потребность с помощью определенного предмета; а в «Философской энциклопедии» желание — это мотив деятельности, который характеризуется осознанной потребностью.

Как видно из этого перечня, диапазон психологических явлений, принимаемых за желание, достаточно большой — от ощущения потребности до мотива и даже исполнительской активности (деятельности). Правда, есть в этих определениях и общие моменты: тесная привязка желания к потребности и осознание конкретной цели (предмета или действия). Но разве нет этого и во влечении? Что же касается того, что во влечениях субъектом не все понимается, то это может быть присуще и желаниям, и хотениям. Ведь говорим же мы: «Ты сам не знаешь, чего хочешь», «У вас нет твердого намерения, а скорее всего это — лишь смутное желание». Таким образом, очевидно, что есть и неопределенные желания, поэтому и с этой точки зрения предложенное С. Л. Рубинштейном разделение влечений и желаний неубедительно.

Имеется даже точка зрения, что желания и хотения вообще лишены цели. Так, А. Н. Леонтьев (1971) пишет, что хотения, желания не являются мотивами, потому что сами по себе не способны породить направленную деятельность. Она возникает только тогда, когда будет понято, в чем состоит предмет данного хотения, желания или страсти. Конечно, оценивая это высказывание, надо иметь в виду, что под мотивами А. Н. Леонтьев понимал именно эти предметы. Но это высказывание лишний раз показывает, что концепция С. Л. Рубинштейна не получила всеобщего признания.

Желания могут проявляться не только как потребности и стремления, с ними связанные, но и как рассуждения (желательно бы, неплохо бы, не мешало бы), что указывает на их большую по сравнению с влечениями рассудочность. Поэтому действенность желаний не является их обязательной характеристикой. Об этом говорит и С. Л. Рубинштейн: желание часто остается на уровне представлений, воображения, поскольку не всегда оказывается соотнесенным адекватно с возможностями его удовлетворения и даже не всегда включает в себя мысли о средствах удовлетворения. Поэтому желанию сопутствуют не столько практичность и действенность, сколько мечтательность, а порой и эмоциональность.

К. К. Платонов тоже говорит о том, что желания могут быть пассивными, когда цель недостижима, и превращаться либо в мечты, либо в грезы. В связи с этим не всякое желание можно отнести к стремлению как активной стороне потребности.

Таким образом, различия между влечениями и желаниями, о которых говорит С. Л. Рубинштейн, в действительности не столь очевидны. Отпадает постулат, что у влечения цель неосознаваема, а у желания — осознаваема. Влечение целенаправленно, а желание может и не иметь конкретной цели. Уже это ставит под сомнение положение С. Л. Рубинштейна, что влечение, желание и хотение — это стадии развития потребности, т. е. что влечение переходит в желание, а желание переходит в хотение. Однако есть и другие доводы, опровергающие эту динамику. Так, очевидным является тот факт, что большинство желаний не вырастают из влечений. Трудно, например, утверждать, что, если человек захотел есть, то у него появилось влечение к еде (если, конечно, он не гурман и удовольствие от пищи не является его страстью). Другое дело, что каждое влечение выступает и как желание: если меня к чему-то влечет, значит, я желаю (хочу) этим обладать (физически или духовно, это не столь важно).

Хотение. Совершенно не очевидны различия между желанием и хотением. Напомним, что И. М. Сеченов разделял их только по степени страстности, т. е. по эмоциональности переживаний. Ж. Годфруа определяет хотение как осознание стремления к известному объекту, что равнозначно определению желания С. Л. Рубинштейном. Да и в обыденной речи слова «хочу» и «желаю» синонимичны. В романе И. А. Гончарова Обломов говорит: «Я не могу хотеть, чего не знаю», а мог бы сказать и по-другому: «я не могу желать…». Один литературный персонаж произнес и такую фразу: «Я хочу отсутствия желаний», а мог бы сказать и наоборот: «Я желаю ничего не хотеть». Употребление слова «желаю» в современном разговорном языке звучит несколько высокопарно, поэтому чаще пользуются словом «хочу». Неслучайно в «Словаре русского языка» пишется, что хотеть — значит иметь желание.

Вообще, если принять данное П. И. Ивановым определение хотения как более высокой формы потребности, при которой осознаются не только цель, но и способы и средства ее достижения, то оно практически соответствует структуре мотива, если последний понимать как сложное интегральное психологическое образование. А этапность формирования мотива в мотивационном процессе — по С. Л. Рубинштейну и П. И. Иванову — соответствует этапности развития потребности. В общем-то, это и неудивительно: для них потребность и является мотивом.

Таким образом, признание у влечений, желаний (хотений) наличия не только потребностей, но и целей заставляет говорить о них не просто как о потребностях, но и как о сложных мотивационных образованиях (опредмеченных актуальных либо «знаемых» потребностях); и при наличии активности (побуждения) они могут считаться мотивами (в качестве таковых рассматривают желания В. А. Крутецкий, 1980; и А. В. Петровский, 1986), а при отсутствии активности, но наличии намерения[22] — мотивационными установками. Если же нет и намерения, то желание (хотение) выступает в виде мечты и грезы.

Представление желания (хотения) в форме мотивационной установки и мечты объясняет его «холодность», бесстрастность во многих случаях. Например, когда говорят: «Я хочу летом поехать на юг», это не значит, что я переживаю в данный момент потребность. Больше того, это не значит, что у меня на этот счет уже принято твердое решение. Это может быть просто мечта. Слова выполняют разные функции, иногда они просто выражают настроение. Когда в момент отчаяния человек говорит, что ему хочется умереть, совсем не обязательно понимать его буквально; вполне возможно, что слова, брошенные им в порыве отчаяния и воспринятые другими как заявление о намерении, на самом деле были не чем иным, как разрядкой эмоций. Отсюда не следует понимать буквально и угрозы, которые имеют место при разгоревшемся конфликте. Когда человек говорит: «Я тебя убью», — это не значит, что он действительно имеет такое намерение и уж тем более не значит, что он мог бы совершить это злодеяние.

Различия в мотивационной напряженности «хотения» тонко подметил К. К. Платонов. Он пишет, что иногда для удовлетворения своего «хочу» человек может «горы сдвинуть», а вот из-за «хочется» ему бывает лень и пальцем пошевелить. «Хочется» порой безвольно, так же как прихоть, т. е. объективно неоправданное хотение. Оно может породить упрямство, но никогда не порождает настойчивости. Это тот случай, когда человек просто желает вкусненького, а не испытывает настоящий голод.

Таким образом, желание (хотение) скорее всего выступает как собирательный, обобщенный термин для обозначения различных мотивационных образований, феноменов. Влечение тоже можно рассматривать как разновидность желания. Многозначность этого понятия может проявляться и в обозначении этапов формирования мотива: желание избавиться от неприятного ощущения или усилить приятное — на этапе формирования потребности, желание проявить поисковую активность — на этапе формирования первичного (абстрактного) мотива, желание удовлетворить потребность именно этим способом (предпочтение) — на этапе «внутреннего фильтра», желание достичь цели — на конечном этапе формирования мотива. Можно сказать, что в процессе мотивации возникает столько желаний, сколько ставится промежуточных и конечных целей, а желание (хотение) выступает то в роли потребности (я хочу, чтобы меня уважали, любили), то в роли намерения (я не намерен (не хочу) это делать).

Итак, подытоживая все вышесказанное, можно сделать вывод, что попытки ряда психологов разграничить такие понятия, как влечение, желание и хотение, оказались не очень продуктивными. Особенно это касается двух последних понятий. Больше того, анализируя научное и бытовое употребление в речи этих понятий, приходишь к выводу, что понятие «желание» («хотение») является родовым мотивационным термином, который может относиться и к обозначению потребности, и к обозначению мотива в целом, мотивационной установки, мечты, грез, влечений. И различия надо искать скорее между различными видами (формами) желаний (хотений).

Влечения в зависимости от их силы и устойчивости Н. Д. Левитов делит на увлечение и страсть. Увлечение — это еще более оформившееся и более захватывающее личность влечение[23]. Увлечения имеют различную продолжительность, но они всегда ограничены временем, пишет Н. Д. Левитов. Если увлечение затягивается на длительный срок, оно обычно переходит в страсть. Страсть — это не просто продолжительное увлечение, она имеет свою особенность — силу, что сближает ее с аффектом. Это, по С. Л. Рубинштейну, одержимость, выражающаяся в любви, ненависти, скупости, в интересе к искусству, науке и спорту (кстати, и Н. Д. Левитов писал, что состояние увлечения близко к состоянию заинтересованности, однако у последней нет прикованности к объекту). Страсть может проявляться по отношению к алкоголю, наркотикам, карточной игре, коллекционированию, рыбной ловле и т. д. Страсть всегда выражается в сосредоточенности, собранности помыслов и сил, направленности на единую цель, писал С. Л. Рубинштейн, т. е. с физиологической точки зрения это доминанта. Она не всегда приятна для человека, может осуждаться им, переживаться как нечто нежелательное, навязчивое. В этом случае говорят о мании (например, о токсикомании) — болезненном психическом состоянии с сосредоточением сознания и чувств на какой-то одной идее, одном желании. Это относится и к мании величия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Желание и мотивация в чем разница

Мотивация и желание в чем отличие?

Удивительно простая правда
о мотивации и лени

почему отсутствие мотивации НЕ является твоей проблемой