Жертвоприношения у славян
Религией восточных славян долгое время было язычество. Славяне поклонялись камням, деревьям, рощам, лесам, животным. Невидимые духи — души предков и родичей «населяют» окружающий древнего славянина мир.
Уже не сам предмет является объектом почитания. Поклонение относится к живущему в нем духу, демону. Не сам предмет, а именно дух (демон) оказывает положительное или отрицательное влияние на ход событий и на судьбы людей.
Духи, первоначально представлявшие однородную массу, обособляются. Прежде всего, по месту обитания, становясь «хозяином места». В водной стихии жили водяные и берегини, лес был царством лешего или лесовика, а на полях в высокой траве живут полевики. В жилище «хозяин» домовой.
Среди богов, которые были известны на Руси, выделяется Перун — бог грозы, молнии и грома. Верили также в Волоса или Велеса — бога скота, торговли и богатства. Культ его очень древний.
Были еще Дажбог и Хорс — различные ипостаси солнечного божества. Стрибог — бог ветра, вихря и вьюги. Мокошь, судя по всему, земная супруга громовержца Перуна, которая ведет свое начало от «матери сырой земли». В древнерусское время она — богиня плодородия, воды, впоследствии покровительница женских работ и девичьей судьбы.
Наконец, Симаргл — единственное зооморфное существо пантеона древнерусских богов (священный крылатый пес, возможно, иранского происхождения). Симаргл является божеством низшего порядка, которое охраняло семена и посевы.
Древняя Русь и после принятия христианства соблюдала языческие культы. Большинство языческих верований и обычаев продолжали соблюдаться без или с малым привнесением в них христианских норм и в последующее время.
Жертвоприношение в славянском язычестве — это известный факт. Своим богам, а точнее их идолам, приносили мясо животных, зерно, цветы, какие-то материальные ценности. Делали это для того, чтобы задобрить бога, попросить его о чем-либо или отблагодарить. Также жертвоприношение было типичным обрядом для разного рода праздников.
Жертвоприношения в язычестве осуществлялись не только для богов, но и для других существ и духов, например, для домового. Кроме того, задобрить таким образом могли и предков в так называемые поминальные дни.
Славяне были уверены, что, если не принести жертву тому или иному божеству или духу, то они могут разгневаться. А их гнев точно не приведет ни к чему хорошему. Славянское язычество предполагало дифференцированные жертвоприношения. То есть подход в этом деле был индивидуальным. Для каждого бога или духа была своя треба.
Жертвы чаще всего приносили на капища (так назывались языческие храмы), где были установлены идолы богов. Если же требу нужно было принести домовому, лешему и другим духам, то соответственно — в место их обитания.
Жертвы у славян подразделялись на кровавые и бескровные. Вторые приносили духам, предкам, женским божествам. Например, для предков типичной требой была еда, для богини Лады — женщины приносили живые цветы и ягоды, для банника — веник и мыло и так далее.
Что же касается кровавых жертв, то таковых, по мнению древних славян, требовали главные боги, особо почитаемые. К ним относятся Перун, Ярило.
В качестве требы в этом случае выступали животные, птицы и, вероятно, — люди. Если все-таки приносили мясо животных, то после праздника или ритуала его съедали сами люди. А кости и другие несъедобные «составляющие» использовали для гаданий. После этого их бросали в воду, костер или закапывали.
Типичной требой, например, для земли было зерно. Ведь оно олицетворяет урожай, а значит должно принести удачу в его сборе.
Также треба могла быть столовой. Это принесение в жертву пищи, которую ест сам человек. Он как бы делится своей трапезой с богом. И пища эта должна быть взята из общего «котла», откуда питаются все.
Строительная треба — это принесение лошади или домашней птицы.
Свадебной требой был петух.
Для здоровья и плодовитости скота закалывали белого ягненка.
Спорным остается вопрос, были ли у славян-язычников человеческие жертвы. Спорным, так как нет ни одного доказательства этого из дохристианской эпохи. Есть письменные источники, в которых говорится о них однозначно, но они относятся к X и более поздним векам.
В начале X века новой эры один арабский автор писал об обряде захоронения какого-то богатого славянина. И в качестве жертвоприношения на нем были куры, собаки, коровы, кони и. девушка.
По данным других средневековых авторов, на похоронах мужчины часто были жертвоприношения «в виде» вдовы усопшего.
Например, в летописи «Повесть временных лет» говорится о принесении в жертву Перуну молодого человека-христианина (было это, якобы, в 983 году). Выбор этого несчастного юноши определил жребий. Подобные истории также описаны в отношении богов Святовита, Триглава.
В «Повести временных лет» также есть иные упоминаний о человеческих жертвоприношениях: про жителей Киева сказано, что они приводили к изображениям богов, поставленных на холме, «сыны своя и дочери и жряху (приносили в жертву) бесом».
Известно, что после крещения Руси шла ожесточенная борьба христианства и язычества. Так вот, однажды язычники буквально растерзали епископа и принесли его тело в жертву. Было это во второй половине XI века. Об этом случае мы узнаем от одного немецкого летописца.
Также, согласно «Славянской хронике» Гельмольда (1167—1168 гг.): «Среди множества славянских божеств главным является Свентовит (Zuantewith), бог земли ранской (земли племени ранов, они же ободриты), так как он — самый убедительный в ответах. Рядом с ним всех остальных они как бы полубогами почитают. Поэтому в знак особого уважения они имеют обыкновение ежегодно приносить ему в жертву человека — христианина, какого укажет жребий…».
Жертвоприношение в славянском язычестве
Язычество – это древнейшая религия, характерной чертой для которой были жертвоприношения. Жертвоприношение в язычестве – это то, что необходимо богам и природе. А потребности последних подобны тем, какие есть у людей. Вообще жертва по-другому называлась словом треба.
Язычество и жертвоприношение
Жертвоприношение в славянском язычестве – это доподлинно известный факт. Своим богам, а точнее их идолам, приносили мясо животных, зерно, цветы, какие-то материальные ценности. Делали это для того, чтобы задобрить бога, попросить его о чем-либо или отблагодарить. Также жертвоприношение было типичным обрядом для разного рода праздников. Жертвоприношения в язычестве осуществлялись не только для богов, но и для других существ и духов, например, для домового. Кроме того, задобрить таким образом могли и предков в так называемые поминальные дни.
Славяне были уверены, что, если не принести жертву тому или иному божеству или духу, то они могут разгневаться. А их гнев точно не приведет ни к чему хорошему. Славянское язычество предполагало дифференцированные жертвоприношения. То есть подход в этом деле был индивидуальным. Для каждого бога или духа была своя треба.
Жертвы чаще всего приносили на капища (так назывались в свое время языческие храмы), где были установлены идолы богов. Если же требу нужно было принести домовому, лешему и другим духам, то соответственно – в место их обитания.
Разновидности жертвоприношений
Жертвы у славян подразделялись на кровавые и бескровные. Вторые приносили духам, предкам, женским божествам. 
Например, для предков типичной требой была еда, для богини Лады – женщины приносили живые цветы и ягоды, для банника – веник и мыло и так далее. Что же касается кровавых жертв, то таковых, по мнению древних славян, требовали главные боги, особо почитаемые. К ним относятся Перун, Ярило. В качестве требы в этом случае выступали животные, птицы и под вопросом – люди. Если все-таки приносили мясо животных, то после праздника или ритуала его съедали сами люди. А кости и другие несъедобные «составляющие» использовали для гаданий. После этого их бросали в воду, костер или закапывали.
Человеческие жертвы у славян: да или нет
Спорным остается вопрос, были ли у славян-язычников человеческие жертвы? Есть письменные источники, в которых четко говорится о них. Они относятся к десятому веку новой эры. Причем такие жертвы приносили только особо почитаемым божествам. По данным археологических раскопок, в качестве жертвы приносили даже детей. Были найдены костные останки человеческих скелетов на одном из капищ. Но где вероятность, что это были не захоронения?
Сторонники неоязычества ссылаются на Славяно-Арийские Веды и Велесову книгу, в которых нет даже намека на принесение кровавых, а тем более человеческих жертв. Мол, славяне были очень мирными и приносили своим богам молоко, зерно, напитки. Однако летописи зарубежных авторов, археологические источники говорят о совершенно противоположном. Приведем несколько примеров:
Получается, что сами славяне не хотели афишировать и оставлять свои потомкам хоть какую-то информацию о человеческих жертвах? Ведь все источники, из которых мы узнаем о подобных деяниях, написаны не ими, а сторонними наблюдателями. Или последние сфабриковали факты, фальсифицировали их? Но для чего им это было нужно? В любом случае, было ли человеческое жертвоприношение и славянское язычество как-то связаны, мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть. Оставляем решение этого вопроса Вам как пищу для размышлений.
Жертвоприношения у славян
Среди людей, знающих о славянском язычестве лишь понаслышке, весьма активно навязывается стереотип, что практика человеческих жертвоприношений была обычным делом у язычников. На самом деле подобное утверждение – не более, чем миф.
На самом деле подобное утверждение – не более, чем миф.
«Кровавые человеческие жертвоприношения» у славян существуют исключительно в христианских поучениях «против язычников».
Такая практика существовала лишь у некоторых полудиких народов на самых ранних стадиях развития социума. Когда мы говорим о язычестве в его развитой форме, то таких явлений в нем уже не встретишь. Некоторые отголоски бывают лишь в диковатой по определению сословно-воинской среде и, соответственно, в их узко кастовых культах. И то, не повсеместно, но именно в архаичных отголосках, чаще в символической форме. И лишь по стольку, поскольку их «профессия» сама повседневно связана со смертью.
Общий же смысл в том, что богам посвящается часть того, что люди едят сами. Если племя дикарей практикует каннибализм, то и своих божеств они «кормят» человеченкой, а если нет, то им и в голову такое не приходит! Вы же на поминках не положите пред фотографией умершего деда кучку тараканов вместо хлеба? И язычникам такое тоже не приходит в голову.
Современный человек, оторванный от сельского быта, не понимает смысла фразы: «такой-то царь по этому случаю принес в жертву 200 быков!». Современный человек думает, что смысл заключался в том, что этот некто в угоду богам взял, да и лишил жизнь аж 200 невинных коров! Но суть-то в том, что этот некто устроил огромный пир, посвященный богам, и накормил этими быками свое войско. Смысл был не в лишении жизни или кровопролитии, но в самой совместной трапезе, на которой мистическим образом присутствовали и боги.
Кстати, ровно по этой же схеме осуществляется христианская литургия. Дары (тело и плоть Христовы) сначала приготавливаются на жертвеннике, потом приносятся на алтарь, а затем коллективно потребляются всеми присутсвующими, которые являются причастниками этой трапезы.
Материалы по теме
А вот ещё:
Как в русской армии появился солдатский котелок
Солдатский котелок – один из самых очевидных предметов армейской экипировки практически во всех странах. Кажется, что существовал он всегда, а форма его отточена столетиями использования. На самом же деле привычный нам отечественный алюминиевый котелок с крышкой – предмет, история которого насчитывает меньше столетия.
Предшественники его действительно появились в середине XIX века.
Только для действующей армии!
Любители военной истории, стремясь установить «родословную» солдатского котелка, сумели разглядеть его на знаменитой картине фламандского художника Корнелиса Дюсарта «Старость». Предмет, действительно донельзя похожий на привычный нам котелок, стоит на переносной жаровне, рядом с сушащимся табаком. Утверждать однозначно, что это именно солдатская посуда, трудно: никаких иных указаний на то, что кто-то из персонажей картины имеет отношение к армии, нет. Но версия любопытная.
Еще один намек на солдатский котелок можно найти на картине другого фламандца – Питера Пауля Рубенса. Полотно «Возвращение с войны» написано в 1610 году и со всей очевидностью демонстрирует именно военную амуницию. Среди множества атрибутов походной жизни под арбалетом хорошо видна большая прямоугольная емкость с проволочной ручкой, а чуть левее – классический круглый котелок, но без ручки. И хотя оба предмета мало похожи на те котелки, которыми армии всего мира пользовались в ХХ столетии, конструкция действительно напоминает именно их.
И все-таки однозначных свидетельств того, что солдатский котелок появился на свет в XVII веке, до сих пор нет. Подобные ему элементы снаряжения – часть обмундирования массовых призывных армий, солдаты которых получают все свое имущество от государства. И потому, скорее всего, котелок как стандартизированное армейское имущество появляется лишь век спустя, в XVIII столетии. А подтверждения его существования, скажем, в русской армии можно найти только начиная со второй половины XIX века. Именно к этому времени относятся прямые упоминания «железного котелка».
В приказе, который описывает этот элемент солдатского имущества, есть любопытное примечание: котелок, считают в военном ведомстве, не положен «местным войскам, по роду службы своей не подвергающимся случайностям, для коих предназначаются котелки». Проще говоря, котелок считался принадлежностью действующей армии, в которой далеко не всегда можно было обеспечить горячее питание в привычной обстановке, и тогда солдатам приходилось готовить еду самим.
При этом котелок, в котором можно было сварить хоть суп, хоть кашу, должен был быть удобным для переноски: все, что не удавалось надежно приторочить к солдатскому скарбу, бренчало и выдавало местоположение бойца, а в походе болталось и мешало нормально идти.
«Боб» родом из Германии
Два требования – достаточный объем для приготовления горячей пищи на одного бойца и форма, удобная для переноски, – и определили в конце концов облик солдатского котелка. Причем в русской армии бобовидные котелки появляются довольно рано. В том же приказе от 1862 года, который процитирован выше, сказано, что «железный котелок имеет вид неправильного цилиндра, с эллиптическим основанием; передняя и боковая его стороны выпуклы, задняя, прилегающая к ранцу, вогнута». Классический солдатский «боб»!
Это очень хорошо видно на рисунках к положению 1874 года о довольствии команд Морского ведомства по части обмундирования и амуниции. Та же форма, та же крышка, та же ручка… Только материал изготовления долгое время был другим. В документах XIX столетия, описывающих, каким должен быть солдатский котелок, встречаются упоминания котелков железных, медных и даже – в приказе от 1910 года – бронзовых. И это понятно: алюминия в Российской империи не хватало даже для первоочередных армейских нужд, где уж тут тратить его на солдатскую посуду.
Преимущества бобовидного алюминиевого котелка продемонстрировала всему миру армия Германской империи, в которой он появился в том же 1910 году. От привычного нам сегодня котелка он отличался размерами: емкость посуды была 2,5 литра (из расчета на то, что солдату порой приходится самому готовить себе горячую пищу в котелке). Неопытному глазу трудно будет отличить германский котелок времен Первой Мировой войны от такого же котелка, выпущенного в середине 1930-х, если они не будут стоять рядом. Еще на «ранних» версиях котелка порой встречались специальные выступы наверху боковых стенок: на них полагалось класть комбинированную вилку-ложку, и это действительно было удобно.
Котелок для Красной Армии
Русская армия наверняка оценила все преимущества легкого и емкого трофейного котелка. Но наши солдаты так и не успели получить что-то похожее, поскольку перестала существовать и Российская империя, и ее армия. А в Красной Армии, вставшей на защиту первого в мире государства рабочих и крестьян, в перечни солдатского снаряжения входили самые разные котелки. Например, в 1926 году ввели чисто цилиндрический солдатский котелок объемом 2,3 литра. И только десять лет спустя в списке снаряжения красноармейца появился тот самый классический бобовидный котелок, который с минимальными изменениями дожил до наших дней.
Распространенное мнение гласит, что в РККА просто взяли и приспособили для своих нужд германский котелок образца 1931 года. Тот повторял котелок образца 1910 года, но был меньшего объема – 1,7 литра вместо 2,5 – и имел другие незначительные изменения. Например, ложку теперь можно было вставлять в прорези на ручке, приклепанной к крышке и собиравшей весь комплект в единый предмет (хотя основное предназначение этих прорезей — продевание ремня, который собирал котелок вместе и крепил его на ранце). Действительно, если поставить рядом два котелка – немецкий и советский – разницу будет уловить трудно. Только маркировки выдают страну, в которой сделали солдатскую посуду.
Есть, впрочем, и другая версия, гласящая, что немецкие котелки образца 1931 года могли первоначально выпускаться на советских предприятиях в рамках межгосударственного военного сотрудничества, и только после обкатки в вермахте их приняли на вооружение РККА. Звучит удивительно, но исследователям-энтузиастам известны, в частности, солдатские кружки немецкого образца, на которых стоит клеймо советского завода «Красный выборжец» – главного производителя армейской посуды. Да и стоит вспомнить, что приблизительно в это же время в Липецке проходили летную подготовку летчики будущего Люфтваффе, а в Казани – немецкие танкисты.
В частях Красной Армии котелки и образца 1926 года, и образца 1936 года, и даже образца 1910 года, доставшиеся в наследство от императорской армии, использовались фактически на равных. После начала Великой Отечественной войны, когда существенная часть армейского имущества западных военных округов оказалась в руках врага, а алюминий срочно требовался для производства, например, танковых двигателей и самолетов, пришлось срочно искать замену бобовидным алюминиевым котелкам. И тогда как более простые в производство пошли круглые котелки.
Делали их из стали, сначала лужеными, а потом и эмалированными. Так что нет ничего удивительного в том, что на фотографиях времен Великой Отечественной войны зачастую можно видеть солдат и офицеров, пользующихся одновременно и «бобовидными», и круглыми котелками.
Десантная «матрешка»
Круглые котелки продолжали выпускать и после войны: встречаются экземпляры с отметками ОТК середины и конца 1950-х годов. Но довольно быстро в распоряжении советских солдат остался только проверенный временем «боб», оказавшийся самым удобным. Под него шились специальные чехлы для переноски на поясном ремне, его можно было приторочить к армейскому «сидору», а когда в Советской армии появились более современные системы переноски снаряжения, на них тоже предусмотрели место под солдатский котелок.
Последнюю серьезную трансформацию отечественный солдатский котелок пережил в 1959 году. 17 сентября приказом министра обороны СССР на вооружение ВДВ был принят «комбинированный котелок с флягой». Удивительно, что эта идея не была реализована до войны, ведь в ней нет ничего сложного! Всего лишь потребовалось сделать флягу такой формы, чтобы она вставлялась в привычный бобовидный котелок, – и вместо двух предметов носить один. Поначалу такой комбинированный комплект состоял только из двух предметов: котелка без крышки и фляги, вставлявшейся в него так, что выступ у нее на верхней части плотно закрывал котелок.
Позднее к комплекту добавили «подкотельник»: аналог крышки армейского котелка, но надевающейся снизу так, чтобы не нужно было ее снимать, если нужно попить из фляги. Кстати, в таком варианте комплект можно использовать для опреснения воды на костре: функция, небесполезная для бойцов ВДВ и спецназа. И десантнику, берущему в руки такую «матрешку» (а в войсках десантный комплект окрестили именно так), вряд ли приходит в голову, какую долгую историю имеет этот простой на первый взгляд, но такой необходимый предмет солдатской экипировки.
Мужской монастырь «Крестовая Пустынь», поселок Солох-Аул
Официальный сайт монастыря
Человеческие жертвоприношения у древних славян, хвалиться нечем.
Особенно увеличивалось число христиан, принесенных в жертву, при восстаниях славян, например, когда в 1066 г. ободриты принесли в жертву епископа Иоанна и многих священников (Гельмольд, 1963, с. 65-78). Помимо христиан, приносили в жертву и детей. В «Житии Отгона Бамбергского» говорится, что в Поморье «женщины предают смерти новорожденных девочек» (Котляревский А.А., 1893, с. 341). Сведения о человеческих жертвоприношениях у восточных славян также вполне определённы, повторяются в разных источниках и их вряд ли можно рассматривать как наветы и пропаганду против язычества.
Исследователи рассматривают эти действия как жертвоприношения для прекращения бедствий и голода (Рыбаков Б.А., 1987, с. 300; Фроянов И.Я., 1983, с. 22-37; 1986, с. 40; 1988, с. 319-321) или как отправление своих представителей на тот свет для предотвращения неурожая (Белецкая Н.Н., 1978, с. 65-68).
В «Слове о маловерии» Серапиона (XIII в.) говорится, что его современники сжигали огнем неповинных людей при бедственных событиях жизни – неурожае, бездождии, холоде (Котляревский А.А., 1868, с. 35). В обращении «О посте к невежам в понеделок» (XIII в.) сказано об обычае «разбивая младенца своя о камень. Мнози же от человек погубляють мзду свою» (Гальковский Н. М., 1913, с. 9). В памятнике «Слово святого Григория изобретено в толоцех о том, како первое погани суцие языци кланялися идолом и требы им клали, то и ныне творят» (XIV в.) упоминается о «таверская детарезанья идолам от первенец» (Гальковский Н.М., 1913, с. 23).
В 1372 г. при строительстве крепостных стен в Нижнем Новгороде по преданию была убита купеческая жена Марья (Морохин В.Н., 1971). Густинская летопись (XVII в.) сообщает, что «умножения ради плодов земных… От сих единому некоему богу на жертву людей топяху, ему же и доныне по некоих странах безумный память творят» (ПСРЛ, т. 40, с. 44-45).
В России женщин, заподозренных в чародействе, похищении дождей, земного плодородия, жгли, топили, зарывали в землю ещё в середине XVIII в. Есть сведения, что и в XIX в. в Белоруссии во время засухи топили старуху (Афанасьев А.Н., 1983, с. 395; Белецкая Н.Н., 1978, с. 66). В этом проявлялось стремление, с одной стороны, обезвредить злую силу колдуний, а с другой стороны, послать на тот свет своего представителя с просьбой о помощи.
Отголоски древнего обычая человеческих жертвоприношений у восточных и южных славян сохранялись почти до современности. Они прослеживаются в деградированном и трансформированном виде, когда вместо человека на тот свет отправляли чучело или куклу, устраивали инсценировку такой жертвы во время праздника (похороны Костромы, Ярилы, Морены, проводы Масленицы), пережитки этого ритуала улавливаются в преданиях, сказках, пословицах и поговорках, в погребальном обряде, вплоть до детских игр (Иванов В.В., Топоров В.Н., 1974, с. 107; Белецкая Н.Н., 1978).
Существует мнение, что, пока жертвы человека не подкреплены фактическим материалом, сообщения о них можно рассматривать как выдумку церковников, боровшихся с языческими верованиями (Gassowski J., 1971, S. 568).
Фактические данные о принесении в жертву людей имеются среди археологических материалов. Захоронения младенцев в качестве строительной жертвы известны по всей Европе, в частности, в городах ХП-ХШ вв. Гданьске и Риге (Зеленин Д.К., 1937, с. 8-9; Kowalczyk М, 1968, S. 110; Lepowna В., 1981, S. 181; Цауне А.В., 1990, с. 127-130). Возможно, был принесен в жертву ребёнок, кости которого найдены в доме 2 Новотроицкого городища (Ляпушкин И.И., 1958, с. 53-54). Человеческие черепа находили в жертвенной яме Волина, в Праге, на жертвенной площадке X в. у Плоцка, скелеты убитых людей лежали на святилище у Вышегрода Х-ХШ вв. (Kowalczyk М., 1968, S. 111; Gierlich В., 1975, S. 53-56), человеческие черепа были сложены в яме на городище Аркона (Berlekamp Н., 1974). По подсчётам Г.Мюллера, на Арконе к IX-X вв. относится 470 костей человека, а к XI-XII вв. – 905 человеческих костей (Mueller Н., 1974, S. 293). Костяки обнаружены в культовых сооружениях на поселении Бабина долина, на святилище Зеленая Липа. При раскопках городищ-святилищ на Збруче останки людей, принесенных в жертву, встречены во многих сооружениях Богита и Звенигорода, что значительно расширяет круг источников и даёт дополнительные сведения об этом обряде и сопровождающих его действиях.
На збручских святилищах останки людей представлены в разных формах. Здесь обнаружены вытянутые и скорченные костяки, расчленённые части трупа, отдельные черепа и их фрагменты, а также разрозненные кости нескольких индивидуумов, сложенные вместе. Целые костяки мужчин в возрасте около 60 лет, вытянутые во весь рост, лежали в двух углублениях на капище Богита. Положение костяков в обычных могильных ямах, их поза и ориентировка (головой на запад с небольшим отклонением вдоль края капища) указывают на захоронение естественно умерших, но погребенных в необычном месте – на высокой горе у подножия идола. Ритуальное значение этих погребений подчёркивается находками в заполнении могильных ям костей животных, главным образом, зубов крупного рогатого скота и свиньи, а также засыпкой ям землей с углём и мелкими обломками посуды, вторично обожжёнными.
С таким же почётом, как и на Богите, был захоронен пожилой мужчина на святилище Зеленая Липа. Он был положен в круглой яме, вырытой в полу храма, расположенного на вершине холма, и обращён головой на запад, в сторону идола. Рядом с ним находился большой плоский камень – жертвенник – и лежали обломки посуды XI-XII вв. Пожилые мужчины, торжественно погребённые на вершине горы непосредственно перед идолом, должно быть, были при жизни наиболее почитаемыми и уважаемыми членами общины.
Так же торжественно на горах были похоронены князья Аскольд и Дир, князь Олег, о котором в летописи сказано «и несоша, и погребоша [его] на горе еже глаголиться Шелковица» (ПСРЛ, т. 1, стб. 39). Князья, как наиболее могущественные и уважаемые люди, были таким образом приобщены к божественным предкам (Белецкая Н.Н., 1978, с. 134). На Богите такими почитаемыми людьми могли быть жрецы. Эти погребения отражают культ предков, игравший главенствующую роль в языческом мировоззрении славян. Умершие переходили в иной, природный мир, были связаны с силами природы, сами превращались в одного из почитаемых божеств. Они охраняли земельные владения сородичей, способствовали плодоносящей силе земли (Рыбаков Б.А., 1987, с. 74).
Культ предков был тесно связан с аграрными культами и входил в состав всех аграрных праздников (Пропп В.Я., 1963, с. 14). Вероятно, на капище Богита были погребены умершие в разное время (XI и XII – начало XIII вв.) жрецы, особенно почитаемые при жизни и могущие стать достойными защитниками и покровителями живущих перед богами. Если на этом капище действительно стоял Збручский идол, то один из погребённых жрецов был положен перед изображением Даждьбога, а второй был помещён перед богом подземного мира Белесом (Рыбаков Б.А., 1987, с. 251). Интересно и то обстоятельство, что явно языческие погребения на святилищах были совершены почти по христианскому обряду – несожжённые трупы положены в узкие ямы, ориентированы головами на запад. В отличие от христианских канонов руки погребенных не были сложены на груди, а в засыпке ям находились угли, кости и черепки. По-видимому, не все распространившиеся на Руси трупоположения под курганными насыпями можно считать христианскими, тем более, что в X в. христианство имело ещё очень узкий круг обращённых, в основном живущих в городах.
Переход от сожжений к ингумации и в Скандинавии произошёл ещё при господстве язычества и там выделяются «времена сожжений» и «времена погребения покойников» (Стурлусон, 1980, с. 663). Можно предположить, что отказ от сожжений и переход к ингумации были вызваны распространением христианской идеи о телесном воскресении, что не было свойственно язычникам, они этого «себе не чают». С этой идеей связано стремление не уничтожать, а сохранять тело умершего, как «Бог сохраняет кости праведников» (Слово св. Кирилла, XIV в.) (Гальковский Н.М., 1913, с. 69).
Сохранение тела умершего, особенно выдающегося человека, было вызвано и верой в то, что пока покойный находится на месте, он обладает большей благоденствующей силой. В сагах есть рассказ о том, что в Швеции после смерти конунга его тело «не стали сжигать и назвали его богом благоденствия и всегда с тех пор приносили ему жертвы за урожайный год и мир» (Стурлусон, 1980, с. 16).
Младенцы, кости которых были найдены среди камней в углублениях 6 и 8 на капище Богит, вероятно, были принесены в жертву богам и положены, возможно, перед изображениями на Збручском идоле Макоши и Белеса и перед богиней с кольцом Ладой, покровительницей весенних полевых работ. Принесение детей в жертву при тяжких обстоятельствах и неурожаях было распространено у народов всего мира, известно ещё по Ветхому Завету (3500 лет назад) и, возможно, вызывалось представлением, что чем ценнее жертва для дарителя, тем она угоднее богу (Фрезер Д., 1986, с. 316-329; Тейлор Э.Б., 1939, с. 492).
Как уже говорилось, в письменных источниках такие жертвы у славян упоминаются неоднократно. В Полесье долгое время сохранялось поверье, что для прекращения дождей надо зарыть ребенка в землю, а для борьбы с засухой бросить его в воду (Толстые Н.И., СМ., 1981, с. 50). В русских сказках кровь младенца обладает чудодейственной силой и с её помощью можно оживить человека.
Остатки человеческих жертвоприношений обнаружены в нескольких сооружениях святилища Звенигород. В сооружении 3, расположенном на дороге, ведущей на священную гору, лежал скорченный скелет подростка и кругом него в один слой уложены разрубленные на части туши коров, их наиболее мясные и съедобные части (позвонки с ребрами, бедренные кости) и четыре коровьи челюсти. Среди костей в земляной пол был воткнут наконечник стрелы. Это сооружение принадлежит к типу жертвенных ям, широко известных в славянских землях. В нем нет признаков жилых или хозяйственных помещений, а после окончания проведенных здесь обрядов яма была забросана большими камнями, что часто применялось при засыпке культовых сооружений, должно было способствовать сохранности жертв и в то же время обезвредить их.
Вероятно, жертва человека была принесена здесь для умилостивления богов, а мясная пища была предназначена для «кормления» богов и предков, которых славяне наделяли человеческим образом и потребностями. Люди должны их поить и кормить, за что боги исполняют желания людей. Мясо для пропитания богов приносили русы, по данным Ибн Фадлана и Константина Багрянородного; Перун в Новгороде «досыта ел и пил», пока его не сбросили в Волхов.
Вероятно, такие же магические действия совершали на жертвенной площадке XIII в., расположенной у подножия городища Звенигород на месте более раннего селища Бабина долина. В центре площадки был разожжён огонь, рядом положен на спине с поджатыми к груди ногами скелет человека, голова его отсечена и находилась в стороне. Кругом в один ряд уложены части туш коров, тоже только съедобные, а по краям площадки расположены семь коровьих черепов, лежащих на шейных основаниях и повернутых к центру. Над жертвенной площадкой в глинистом склоне выбита «хлебная» печь такого же типа, что и в других жертвенных сооружениях Звенигорода, и в неё втиснут скорченный скелет подростка. После завершения всех ритуалов площадка была завалена большими камнями.
Второй скорченный скелет на городище Звенигород найден в колодце, расположенном на террасе в южной части святилища. Скелет принадлежал мужчине лет 30-35, череп которого на темени пробит острым орудием. Рядом со скелетом лежал топор, оковка деревянной лопаты и обломки посуды XII в. Возможно, что около убитого положены орудия, при помощи которых было совершено жертвоприношение, как это делалось в Индии, где вместе с человеческой жертвой, принесенной богине смерти, клали заступы, которыми рыли могилу (Тейлор Э.Б., 1989, с. 492).
Убитый человек, брошенный в священный колодец, через который проходил один из путей на тот свет, был отправлен в подземный мир в качестве жертвы предкам. Скорченные погребения изредка встречаются на могильниках восточных и западных славян. В южнорусских землях их насчитывается 16 (Моця А.П., 1990, с. 27). В Словакии на могильнике Забор из 52 погребенных четыре находились в скорченном положении, в Победиме из 118 погребенных пять были скорчены (Chropovsky В., 1978, S. 99-123; Vendtova V., 1969, S. 171-193). Погребённых в таком положении, по-видимому, связывали или хоронили в мешках. Такой обычай объясняют верой в упырей (Kowalczyk М., 1968, S. 82-83) или видят в них погребения волхвов (Моця А.П., 1981, с. 101-105). Вряд ли таким способом могли погребать волхвов, так как язычники должны были к ним относиться с почтением.
Кроме того, среди скорченных погребений есть и детские. Скорее всего, такое положение погребённых указывает на страх перед ними и стремление препятствовать их возвращению на землю. С этой целью у погребённого в скорченном положении на могильнике Радомия в Польше были отрублены обе ступни ног (Gassowski J., 1950, S. 322).
Скорченные захоронения в Звенигороде, по-видимому, можно рассматривать как принесение в жертву врагов, вредоносные действия которых должны были быть пресечены. Такими врагами для местных жителей могли быть христиане, кровь которых была особенно угодна языческим богам. Вероятно, таким же страхом было вызвано расчленение жертвы, оставленной в сооружении 4, расположенном в подножии капища 3 Звенигорода. Здесь лежал расчленённый на две части костяк мужчины 20-25 лет. Верхняя часть костяка до пояса сохранилась в анатомическом порядке, череп повернут влево, руки согнуты в локтях и кисти положены около головы. Нижняя часть костяка – таз, бедренная и берцовая кости – помещены отдельно за черепом.
Символическое значение лежавших кругом вещей (замки, ключи, топор, ножи, шпоры) указывают на стремление к защите от злых сил, сохранности, благополучию. Но главный смысл совершенных действий был направлен на обеспечение урожая и плодородия – рядом с костями насыпаны зерна овса, в меньшем количестве ржи, с примесью пшеницы, ячменя и проса, то есть всех видов возделываемых злаков. Сверху на зерно был положен серп, по полу разбросаны кости домашних животных, среди них кости трех поросят 1-2-месячного возраста. Судя по возрасту этих поросят, жертвы и обряды в этом сооружении проводились ранней весной.
Как и в остальных случаях, сооружение 4 являлось собственно жертвенной ямой, в которой обряды жертвоприношений совершались по крайней мере дважды, и, как многие ямы неодноразового использования, она имела перекрытие в виде навеса. После завершения обрядов всё было засыпано камнями.
С земледельческими культами связаны жертвы, принесённые на площадке Вышегрода в Польше. Здесь у входа на святилище и около каменного жертвенника лежали два скелета мужчин со следами насильственной смерти и были оставлены два серпа. Особый магический смысл имели разрозненные кости людей – черепа, их фрагменты, кости рук, ног, найденные во многих местах на святилище Звенигород. При этом в каждом помещении и в скоплениях костей находятся фрагменты скелетов нескольких человек разных возрастных групп.
Существенно и то обстоятельство, что останки людей относятся к разному времени, во многих сооружениях обряды проводились по нескольку раз и после перерыва в них снова приносили кости людей. Разрубание, растерзание человеческого тела на части играло огромную роль во многих религиях и мифах, память о нём сохранялась в сказках (Пропп В.Я., 1986, с. 95).
Смысл этого обычая был многогранным и менялся со временем. В индоевропейской мифологии бог-громовержец рассекает своего противника – повелителя загробного мира – на части и разбрасывает их в разные стороны, освобождая этим скот и воду (Мифы народов мира, 1982, с. 530). Из этой же мифологии исходит представление о создании вселенной и человеческого общества из расчлененных частей человеческого тела (Гамкрелидзе Т.В., Иванов В.В., 1981, с. 821).
У хеттов (упоминаются в Ветхом Завете как хеттеи) при принесении в жертву человека или животного их тела рассекали на 12 частей, из которых, по поверьям, возникали части вселенной, достигалось общее благо. При отправлении в поход хетты разрубали жертву пополам (Иванов В.В., 1974, с. 104).
Умирающие и воскресшие боги растительности и плодородия Осирис в Египте, Дионис на Крите, Адонис в Финикии были разорваны на части и разбросаны в разных местах (Фрезер Д., 1986., с. 404-420). На древнегреческом языке часть тела и «песня», «напев», а также «расчленять», «рассекать на части» и «петь», «играть» обозначались одними терминами, что связано с исполнением обрядов жертвоприношения (Лукинова Т.Б., 1990, с. 45).
В Европе широкое распространение имел обычай расчленять тело короля или колдуна и хоронить в разных частях страны, чтобы обеспечить плодородие почвы, плодовитость людей и животных. Посмертное ритуальное расчленение трупа конунга и погребение частей его тела в разных концах державы для равномерного одарения подданных лаской и талантом господина существовало в Скандинавии (Гуревич А.Я., 1972, с. 235, 236).
Норвежский король Гальфан Чёрный был разрезан на куски и захоронен в различных частях королевства, чтобы сделать землю плодородной (Фрезер Д., 1986, с. 420,421).
У всех народов Европы известны весенние праздники, когда разрывали на части куклу или чучело, которое у славян называлось Масленицей, Купалой, Костромой и являлось заменой человеческой жертвы, и разбрасывали куски по полям, что должно было способствовать хорошему урожаю (Сумцов Н.Ф., 1890, с. 143-144; Пропп В.Я., 1963, с. 72-74,84; Фрезер Д., 1986, с. 346; Белецкая Н.Н., 1978, с. 87).
Магической силой обладали отдельные кости человека – бедро, рука, кисть (Фрезер Д., 1986, с. 36), но главное значение придавалось голове человека, где была сосредоточена его жизнь и сила. Культ головы был распространен у разных народов на протяжении долгого времени. Сохранивший голову умершего, по поверьям, получает власть над ним, приобретает его жизненную силу (Пропп В.Я., 1986, с. 152). Кроме того, при практиковавшейся повсеместно замене целого его частью, именно голова являлась воплощением человека (Фрезер Д., 1986, с. 470; Белецкая Н.Н., 1984, с. 87).
Все эти верования и обряды, основанные на расчленении жертвы, находят подтверждение в археологических материалах разного времени, Например, на кельтском святилище в Словакии в священный колодец были брошены человеческие жертвы с отрубленными головами и конечностями (Pieta Н., Moravftk J., 1980, S. 245-280), в Тюрингии на жертвенной площадке Обердорля, использовавшейся в римское время, были положены череп, плечо, кости ноги человека (Behm-Blancke G., 1978, S. 364). В Германии обычай отделения головы, рук и ног умершего существовал вплоть до средневековья (Schott L., 1982, S. 461-469). Подобный обычай описан Гельмольдом у прибалтийских славян: в 1066 г. в своей столице Ретре ободриты убили епископа Иоанна, «отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли её в жертву богу своему Редегасту в знак победы» (Гельмольд, 1963, с. 77). Также был убит язычниками в Польше св. Войтех, его голову поместили на шест (Karwacinska J., 1956, S. 33).
В славянских могильниках иногда попадаются рассечённые костяки. Например, на могильнике ХП-ХШ вв. в Черновке на Буковине костяк человека был рассечён пополам (Тимощук Б.О., 1976, с. 96). Иногда бывает отсечена голова и положена между ног, что известно в северной Руси, в Польше, в Чехии (Рябинин Е.А., 1974, с. 25; Eisner J., 1966, S. 460-463; Kowalczyk M.,1968, S. 15,16). В Пиотркове Куявском в Польше голова человека была пробита железным гвоздем (Kowalczyk М, 1968, S. 17).
Обычай разрушения трупа в данном случае применяли для обезвреживания умершего, как это происходило ещё в XIX в. на территории Белоруссии, когда у «вампиров» (т.е. тех людей, которых таковыми считали) отрубали голову и клали её между ног погребённого (Богданович А.Е., 1895, с. 58).
Исходя из имеющихся данных, можно считать, что у славян обряд рассечения трупа имел различный смысл. Прежде всего, разбрасывание частей тела убитого или умершего своей смертью человека должно было способствовать благополучию общины и плодородию полей и животных, скорейшему всходу посевов. Помимо этого, сказывалось стремление обезопасить себя от вредоносного воздействия покойного.
Возможны и другие побудительные причины для осуществления этого обряда. Так, у Григория Богослова (XIV в.) говорится о гадании с помощью такого ритуального действа, как «жреческое искусство магов и угадывание будущего по рассечённым жертвам» (Гальковский Н.М., 1913, с. 30).
Это многообразие обычаев и верований нашло отражение в материалах святилища Звенигород. Человеческие кости обнаружены на разном уровне в заполнении сооружения 5 Звенигорода. Здесь перед хлебными печами магические обряды совершались периодически и остатки жертв были разделены стерильными подсыпками. На полу лежали частично обожжённые череп, позвонки, кости левой руки мужчины 20-30 лет, ребра с воткнутым среди них шилом, большое скопление зёрен ржи, проса с добавлением незначительного количества пшеницы, ячменя, овса и гороха, два перекрещивающихся серпа. Выше в заполнении был положен череп человека, кости животных, вещи, в том числе очень дорогие, золотые и серебряные.
После окончания всех действий сооружение 5, как и все подобные ему культовые постройки на святилище, было забросано камнями, в том числе очень крупными и тяжелыми. Совершавшиеся здесь обряды связаны с земледельческими культами и были проведены в какие-то важные и критические моменты жизни общества, когда требовались значительные жертвы – головы людей и богатые дары. Человеческие кости находились в неглубоких овальных ямах, выбранных среди каменной кладки на капище 3. Около идола в яме 18 лежали верхняя часть скелета мужчины 25-30 лет, череп ребёнка одного-двух лет и нижняя челюсть молодой женщины. Кругом ямы расположены большие плоские камни-жертвенники и вещи, связанные с солнечным культом: металлические браслеты, обломки стеклянных браслетов, проволочное височное кольцо, топор и всё «запирал» трубчатый замок. Захороненные в этой яме человеческие черепа, возможно, символизировали целое по его части и означали принесение в жертву трёх человек.
У юго-восточного подножия капища в таких же ямах 9, 13, 14 находились разрозненные кости сравнительно пожилых мужчин в возрасте около 45 лет. Они были положены без анатомического порядка и составляли только часть скелетов – фрагменты черепов, нижняя челюсть, отдельные кости рук и ног. В этой части капища обряды совершались очень интенсивно и лежала масса принесённых в жертву вещей. Вероятно, и кости людей были принесены сюда как символические жертвы и около них совершались определенные обряды. Так, около ямы 14 сохранилось кострище и лежало несколько ключей – символов сохранности и оберегов.
Человеческие кости обнаружены и на других капищах. На капище 2 в разных местах лежали единичные кости, принадлежавшие пяти молодым мужчинам. Среди костей встречены фрагмент черепа (лежал в самом центре капища), нижние челюсти, позвонок, кости рук и ног. Такие же кости, но чаще фрагменты черепной коробки, распавшейся по швам, найдены во многих сооружениях на городище. Части черепов находились в сооружении 6, где имелось две «хлебные» печи, на вершине вала 2 вместе со скоплениями жертвенных вещей, на круглой жертвенной площадке (сооружение 15), устроенной около земляного вала. В сооружении 14 перед идолом на разных уровнях лежали фрагменты человеческих черепов. В сооружениях 9, 10, 11, расположенных у подножия капища 3, вместе с жертвенными вещами иногда очень богатого и разнообразного состава, как в сооружении 11, также находились разрозненные кости людей.
В одном из этих сооружений 9 обряды с перерывами совершали многократно и каждый раз вырывали в стене помещения новую хлебную печь и перед ней клали отдельные кости разных индивидуумов.
Разрозненные фрагменты черепов, челюсти, кости рук взрослых и детей помещены в жертвенной яме, вырытой во второй половине XIII в. на месте более раннего длинного дома 8. В сооружении 2 обряды совершались неоднократно и разрозненные кости детей и взрослых мужчин, а также кости животных лежали здесь несколькими слоями. Конструкция этого сооружения была необычна. Помещение имело деревянные стены и крышу, вдоль его стены находилась скамья для сидения. Для проведения собраний и общественных пиров это помещение было слишком мало, можно предположить, что здесь в присутствии нескольких человек происходили гадания, для чего использовались кости людей и животных, огонь, разводившийся на полу и в печи. Разрозненные кости людей, найденные в культовых сооружениях, были взяты от скелетов с уже сгнившими тканями. Возможно, кости собирались в каких-то временных хранилищах, откуда их брали по мере надобности для совершения обрядов.
Одним из таких хранилищ могли служить обожжённые площадки, расположенные около капища 3 в кв. 7г, д. Здесь в несколько рядов лежали неполные костяки и отдельные кости детей и взрослых мужчин. В этом скоплении костей есть позвонки, ребра, кости таза, что редко встречается в жертвенных комплексах, но почти нет черепов и челюстей, являвшихся непременной частью жертвоприношений.
Таким же хранилищем костей могло быть сооружение 5 на селище Бабина долина. Пол сооружения был покрыт человеческими костями, иногда сохранившимися в анатомическом порядке, например, кисти рук подростка. Судя по положению костей, здесь был брошен труп только что убитой женщины с отрубленной головой. Возможно, в этом помещении жертвы разрубались на части и отдельные кости могли быть унесены для совершения ритуалов в других местах.
Несмотря на плохую сохранность костей, часто лежавших на небольшой глубине, иногда почти сразу под дерном, их определение, сделанное антропологами Г.П.Романовой и П.М.Покасом, показывает, что кости преимущественно принадлежали молодым мужчинам в возрасте от 20 до 45 лет и детям от одного года до 10-14 лет. Трудно выяснить, скольким людям принадлежали найденные кости, так как кости одного и того же скелета могли находиться в разных местах.
Всего мужские кости обнаружены почти в 40 местах, а кости детей и подростков лежали в 30 скоплениях. Можно думать, что такое количество детских останков вызвано большой детской смертностью, но возможно, детей, как наиболее ценную жертву, выбирали по жребию, что известно по письменным источникам.
Найденные на городищах-святилищах Богит и Звенигород костные останки людей не являлись обычными захоронениями или следами вражеского разгрома и гибели людей. Все сооружения на городищах были оставлены в спокойной обстановке и были тщательно забросаны камнями, многочисленные вещи, часто достаточно дорогие, были оставлены на месте. Останки людей и отдельные кости помещены в специальных сооружениях, около них совершались определённые ритуалы (разжигание огня, устройство хлебных печей, посыпание зерном, углём, мелкими обломками посуды, расположение многочисленных вещей, имевших символическое значение).
Кости людей находятся в сооружениях разного времени и часто связаны с последовательно проводившимися на одном и том же месте обрядами. В большинстве случаев собраны вместе разрозненные кости людей разного возраста.
Все эти данные свидетельствуют о принесении на святилищах человеческих жертвоприношений и об особой магической роли человеческих костей. Жертвы совершались разными способами и служили нескольким целям. Для благополучия и процветания общины наиболее уважаемых её членов торжественно хоронили в самом почётном месте перед идолом. Врагов – вероятно, христиан – убивали и приносили в жертву, чтобы умилостивить богов. Убитых врагов оставляли связанными в скорченном положении или расчленяли на части, чтобы воспрепятствовать их возвращению на землю и принесению вреда живущим. В наиболее ответственные моменты приносили в жертву детей как самый ценный и действенный дар богам.
Как священные амулеты, широко использовались отдельные кости и особенно черепа людей, являвшиеся заменой целой человеческой жертвы. Черепа людей, как наиболее значимые жертвы, оставляли богам в самых священных местах, на капищах и в окружающих их культовых сооружениях. Отдельные кости и части скелетов должны были способствовать благополучию, увеличению плодоносящей силы земли, урожаю, плодовитости животных и в целом сохранности и долговечности святилищ и вообще мира язычников.
Человеческие жертвы совершались на святилищах с XI до XIII в., в период распространения христианства и усиленной феодализации общества. В это время человеческие жертвоприношения совершались и западными славянами, у прибалтийских славян происходила «милитаризация» язычества, вызванная немецкой и датской агрессией (Gassowski J., 1971, S. 570). Вероятно, усиление и ожесточение борьбы язычников с христианизацией и государственностью происходило во всех землях, где в глухих местах сохранялись последние очаги прежней веры. Именно в таких обстоятельствах требовались наиболее значительные и действенные жертвы для сохранения языческого мира.
«Епископу Иоанну, старцу, схваченному с другими христианами в Магнополе, то есть в Микилинбурге, жизнь, была сохранена для торжества [язычников]. За свою приверженность [77] Христу он был [сначала] избит палками, потом его водили на поругание по всем славянским городам, а когда невозможно было заставить его отречься от имени Христова, варвары отрубили ему руки и ноги, тело выбросили на дорогу, голову же отсекли и, воткнув на копье, принесли ее в жертву богу своему Редегасту в знак победы. Все это происходило в столице славян, Ретре, в четвертые иды ноября»
(Гермольд. «Славянская хроника»)
«Сколько в той стране (славян) областей, столько там есть и храмов, и изображений отдельных демонов, которых почитают неверные, но среди них упомянутый город (капище) пользуется наибольшим уважением. Его посещают, когда идут на войну, а по возвращении, если поход был удачен, чествуют его соответствующими дарами, а какую именно жертву должны принести жрецы, чтобы она была желанной богам, об этом гадали, как я уже говорил, посредством коня и жребиев. Гнев же богов умилоствлялся кровию людей и животных»
(Дитмар (Титмар) Мерзебургский «Хроники»)